Глава 5
Караван
Ночь опустилась на поселок, пять с половиной лет назад выстроенный общиной на деньги и средства, выделенные роднёй на обустройство. Староста и его возлюбленная жена сидели в кровати, неспешно беседуя перед сном. Я как сторонний наблюдатель даже поначалу решил, что они читают, но нет — темновато, да и нет такой привычки у крестьян, пусть и не рядовых. У простолюдинов если есть навык чтения, то книг нет точно. А что сидя спать ложатся — так все сейчас спят сидя, мода такая. Кровати короткие, под спинами у бедных сундуки, у богатых горки подушек, как вот у старосты.
— Что думаешь, Изабелла, упорхнет от нас этот птенчик?
— Не знаю, не знаю. Уж очень он наособицу, не нашего круга парень.
— Думаешь, Счастливчик впрямь из этих, из аристократов?
— Скорее всего. Или бастард, или из младших, или зарубил кого на дуэли и сбёг. Как его привяжешь к нашей деревне?
— Он зарубил? Вик хоть и Счастливчик, а скорее себе ногу отрубит, чем кого-то на дуэли мечом заколет. Если только магией…
— Ну не знаю тогда, что там за причуда. У них головы иначе думают, не как у нас.
— Да ладно тебе, скажет баба глупость, а ты бабе не верь! — Отгородился от чуждой для принятия мысли староста.
— Алонсо, пенёк плешивый! Вот скажи, что означают слова «моя деревня»?
— Дык ясно что, моя деревня, то есть та, в которой родился, в которой живу. А сейчас наш посёлок стал моей деревней.
— То-то, что ясно! — Изабелла явно перехотела спать, — а для благородного «моя деревня» означает, что это его собственность! Понял теперь⁈
— Ух ты, не подумал. И верно, что по-другому думают. И чего?
— Того. Медовой ловушкой его не заманишь. Вообще, очень похоже, что он этого наелся уже, не смотри, что молодой. И не боится, и не трусится от вожделения, и не стесняется вовсе.
— А ты что, прямо вот показывала ему что-то?
— Вот дурак старый! Я видела. Мне не обязательно юбки задирать, чтоб видеть, я глазами смотрю, а не тем, чем вы мужики думаете. Третий глаз, он женщине для других случаев природой даден.
— Ха, третий глаз… Лучше скажи, у вас нету того, чем мы думаем, оттого вы бабы и думать не умеете.
— А я вот сейчас как дёрну! С одного разу думалку твою оторву. Зачнешь тогда головой думать, а не срамным удом своим.
— Ладно, ладно, угомонись! Или дергай, но аккуратно, чтоб с пользой. Может, нам его оженить на ком?
— Ну да, так он и разбежался жениться на крестьянках. Нет, Алонсо, тут надо чем иным привязывать. Чем-то серьёзным, хоть той же кровью.
— Тьфу-тьфу! Крови уже немало пролилось, да и Вик её пролил на нашей земле.
— Не в счёт, он чужую пролил. А вообще, нам так нужен этот белоручка?
— Скажешь тоже, аристократы, у них же война в крови. Это раз-другой мы дуриком отмахались от дикарей. А придёт настоящий враг, сильный, кто нами командовать станет?
— Да кто придёт-то? Муж, ты чего-то знаешь?
— Знаю, Изабелла. Когда у тебя накапливается добро, обязательно кто-то начинает на него разевать свой рот. Или несколько племен объединятся. Или соседа позавидуют.
— А нечего завидовать, работать надо!
— Ну да. Кому-то не повезло с землей, кому-то лень, у иного дождь не вовремя. Когда свои детки голодают, чужих жалеть не больно охота. А то еще хуже может выйти. — Староста вздохнул в темноте.
— Это как?
— Благородные придут и захотят свою власть тут установить. Там они чего баяли, мол земли их по праву рождения, крестьянин её арендует и платит за защиту от разора. А сюда придут чисто как волки, как бандиты, чтоб забрать всё по праву сильного. И лет через двести опять запоют, мол земля их по праву рождения.
— Думаешь, так и будет?
— Не знаю, но так может быть. Благородные… всё их благородство на нашем горбу зиждется. Надо быть очень сильными, чтоб не отобрали нашу землю. Вик нам нужен, хоть он и из этих.
— В каком качестве он нам нужен, Алонсо? Что ты задумал?
— Не знаю еще. Не придумывается. Но иметь на своей стороне мага — это правильно.
Вик Счастливчик пока каждый выезд на разведку воспринимал как приключение, его разъезды еще не стали рутиной, так что глаз не замылился, интерес не пропал. За полный день он объезжал половину маршрута, ночевал под открытым небом, если не было дождя, а потом завершал неправильное кольцо на дороге, ведущей от поселка к городу и порту. И уже по дороге возвращался в поселок, не имеющий официального названия.