Партнеры работали быстро, но время все равно бежало еще быстрей. В приемной их страховал охранник Брюнета, посаженный вместо Леночки... После изучения записной книжки и настольного календаря пришел черед ящиков письменного стола. Их просмотрели бегло, формально: в ящиках уже пошуровали сотрудники милиции и рассчитывать на что-то интересное не приходилось... Так оно и вышло.
Время бежало, а незаконный обыск пока не дал никаких ощутимых результатов. Листок бумажки с координатами "Саши Т." (если он вообще существует) мог быть спрятан в одной из папок внутри шкафа. Он мог лежать где-нибудь за плинтусом, быть записан вразбивку, по одной цифирке на разных страницах календаря. Он мог лежать под ковриком БМВ. Или храниться дома у Строгова. Или на той квартире, что он купил для встреч с любовницей. Он мог быть в памяти компьютера. Или в памяти самого Строгова. Или... есть еще тысяча мест, где можно разместить несколько цифр телефонного номера.
Петрухин с кислым видом задвинул створку шкафа и откатил в сторону другую. Внутри висел на плечиках плащ Игоря Васильевича. Неожиданно в кармане Петрухина зазвонил телефон. Дмитрий быстро вытащило его, поднес его к уху:
-- Але.
-- Наталья Николаевна, -- сказал голос Брюнета. -- Прошу прощения, что опоздал, но у меня совещание подзатянулось. Однако минут через пять закончим.
-- Спасибо, Варвара Пантелеевна, -- буркнул Петрухин. -- Понял тебя.
Он убрал телефон в карман, бросил Купцову:
-- Брюнет. У нас осталось четыре минуты.
В наружных карманах строговского плаща обнаружились ключи от машины с брелоком сигнализации, носовой платок, немного мелочи -- российской и финской. Во внутренних нашлась пластмассовая расческа со следами перхоти, пластиковая гильзочка с таблетками и... две таксофонные карты. Одна нераспечатанная, в полиэтилене. Купцов повертел их в руках и собрался было положить обратно, но Петрухин весело оскалился и сказал:
-- Э-э, нет, Леня. Постой. Дай-ка их сюда.
-- Зачем? -- спросил Купцов. А потом вдруг тоже улыбнулся и произнес:
-- Ты хочешь сказать, что...
-- Я хочу сказать: зачем человеку, у которого двадцать четыре часа в сутки под рукой сотовый телефон, таксофонная карта? А, Ленчик, голова светлая?
Купцов засмеялся и ткнул партнера в бок. Потом они переписали номера таксофонных карт и вернули их на место -- в компанию расчески и таблеток.
Когда закончилось совещание у Голубкова и Строгов в стайке нескольких сотрудников вышел из кабинета, партнеры сидели в приемной и мирно беседовали с охранником. Спустя еще две минуты появилась Лена, привезла "хороший" кофе вместо "плохого".
* * *
А зачем, действительно, человеку, имеющему сотовый телефон, таксофонная карта?.. Нелогично как-то. Сотовая связь не особенно дешева, но, безусловно, удобна. На связи владелец аппарата находится всегда: дома, на даче, в автомобиле, на рыбалке, даже в туалете. Ему нет никакой нужды суетиться с картой и искать телефон-автомат. Он вынимает из кармана или из сумочки или снимает с брючного ремня изящную и почти невесомую игрушку и небрежно тыкает пальцем в клавиатуру. Телефон негромко мурлычет, нежно светится дисплеем, и счастливый обладатель сотовой связи -- в эфире.
Игорь Строгов купил таксофонную карту. Даже две. В отличие от подавляющего большинства малоимущих граждан, которым сотовый аппарат не по карману, он давно уже привык к этой простой, удобной и надежной игрушке. (Эй, господа операторы сотовой связи! Зашлите денежку -- рекламу, блин, вам за просто так делаем.) Строгов сжился с телефоном, относился к нему как рабочему инструменту... и все же купил таксофонную карту... Зачем? Почему?
Затем и потому, что Игорь Васильевич считал, что звонки из уличных телефонов "анонимны", отследить их невозможно. И заблуждался. В те времена, когда таксофоны питались двушками, все именно так и было. Безликая стертая монетка опускалась в прорезь железной коробки, исчезала в ее недрах и надежно сохраняла тайну разговора. Давно нет двушек и примитивных автоматов с диском и черной эбонитовой трубкой. На смену им пришли таксофоны со сложной электронной начинкой и таксофонные карты. Вот в картах-то вся загвоздка. На рабочей стороне карты есть индивидуальный номер и золотистый загадочный иероглиф -- электронный чип. Подобно отпечатку пальца, он оставляет свой след в потрохах аппарата и в компьютере телефонной компании. Разумеется, компьютер "не знает" содержания разговора. Но он отлично "знает", с какого конкретно таксофона был сделан звонок, в какой день и время это произошло, сколько продолжалась беседа. И -- самое главное -- он знает, куда, на какой номер звонили с данной, конкретной карты.
Вот в чем секрет маленького желтого чипа, похожего то ли на иероглиф, то ли на жука.
Итак, партнеры искали в кабинете Строгова одно, а нашли нечто другое. И это "нечто" сильно их обрадовало. Разумеется, они снова поехали на Захарьевскую, к старому приятелю Купцова по следственной работе.
-- Сопьюсь я с вами, детективу частные, -- вздохнул Гена и напечатал запрос в компанию "Петербургские таксофоны".
Черное пальто Брюнета и пара охотничьих патронов остались лежать на заднем сиденье его "мерса".
* * *
Самое неприятное в оперативно-следственной работе -- ожидание. Ждать приходится много и часто. И не обязательно в засадах. Засада, она и есть засада. Тут вам и "романтика", и адреналинчик в кровушке бродит. А самая настоящая "засада" -- это ожидание результатов экспертиз, каких-то справок или ответов на запросы. Адреналина никакого, но кровь попортит. А дело в это время стоит.
Партнеры ожидали ответа из "Петербургских таксофонов" сутки. Томительно долго ожидали. Ответ должен бы принести им номер телефона Трубникова.