* * *
-- Меня просто оттолкнули... оттолкнули как щенка. Отодвинули. Пихнули локтем. Вы понимаете? Урод. Качок. Харя бритая. Я думал, таких уже нет. Всех в девяностых перестреляли. Хер там! Остались уроды. Я подошел заплатить за соляру, а меня оттолкнули... Я говорю: молодой человек... А он даже не смотрит. Крутой, бля. Буркнул: спешу я... Нормально, да? Он, урод кожаный, спешит. И просто отталкивает меня в сторону. Я, извините, офицер. Раньше за такие вещи вызывали на дуэль. Да что там "на дуэль"! Такое было невозможно себе представить... быдло и дворянин не могли оказаться "в одном флаконе". Вы меня понимаете?
-- Да, -- кивнул Купцов. Ему очень не нравилось слово "быдло", но применительно к "качку, уроду, бритой харе" оно было уместно.
-- Ближе к телу, Игорь, -- сказал Брюнет.
-- Что? -- спросил Строгов. Он находился сейчас на той заправке. Он вспоминал. В крови бурлил коньяк. Лицо Игоря Строгова порозовело.
-- Поменьше лирики, Игорек, -- сказал Брюнет.
-- А... да. Конечно... но... в общем, меня элементарно унизили. Плюнули в лицо. И главное -- понимаете? -- ничего нельзя сделать. Драться мне с ним? Глупо. Глупо, глупо... Вот плюнули в морду... -- и ничего не сделаешь. Остается только утереться.
-- Игорь, -- мягко сказал Купцов, -- мы все-таки хотели поговорить о Трубникове. -- А я о нем и говорю. Меня отодвинул бритый урод. Спешу, говорит. Но на самом деле он никуда не спешил. Он заплатил за бензин и пошел шляться по залу.
* * *
_...он пошел шляться по залу. И столкнулся с Сашей. Я, разумеется, не знал тогда, что это Саша. Я стоял у кассы, платил деньги. С чего у них началось, я, по правде, не видел. Скорее всего, кожано-бритый и Сашу толкнул. Он же, блин, крутой... Только он не знал, на кого нарвался. Он думал, что крутой. Да и вообще оказалось, что их двое. Второй -- такой же урод -- вошел тут с улицы вместе с Ольгой. Все пялился на нее. У Оленьки полушубок короткий... она его почему-то жакетом зовет... короткий. А под ним считай ничего. Колготки, да ажур на резинках._
* * *
-- Поменьше лирики, -- сердито сказал Брюнет.
-- Что? -- вскинул глаза Строгов.
-- Мы тут не про пи...у твоей Ольги собрались слушать, -- ответил Брюнет.
-- А про пи...у -- это лирика? -- поинтересовался Петрухин.
-- Да, -- сказал Купцов. -- Про пи...у -- лирика. Любовная.
-- Господи, -- сказал Строгов как-то по-бабьи. Он не слышал, о чем они говорят. Он был на заправке.
* * *
_...тот, второй, все пялился на Ольгины ноги, ухмылялся... харя! А уже что-то вспыхнуло между Сашей и первым уродом. Второй сразу переключился на конфликт, про ноги Ольгины забыл... "Козел! -- прозвучало слово. -Козел..." А спустя секунду первый уже летел спиной вперед между стеллажами. Сыпались какие-то товары с полок. Вскрикнула девица за кассой... вскрикнула Ольга. Второй сразу бросился на Сашу. Кажется, он тоже орал про козла. А Саша схватил вязаночку дров для камина... знаете -- такие маленькие аккуратные вязаночки дров для камина на финский манер?.. Саша схватил вязаночку дров и швырнул ему в голову. В лицо. Вернее -- в харю. Ни секунды не думал. Взял -- и метнул! Дрова! В харю!
Тут прибежал охранник. Знаете -- когда они нужны, -- так их нет. А когда не нужны уже... Прибежал охранник. Смотрит: двое в крови валяются, стеллаж набок упал, товар разбросан. Что? Как? А Саша ему спокойно так отвечает: "А ты где был? Пиво пил, как амбал десятипудовый в рекламе? Ты кто -- секьюрити? Так вот ты и должен быть на месте, когда посетителей оскорбляют. Ты должен обо мне заботиться. Ты обязан бардак пресекать и выбрасывать вон уродов, которые мешают людям жить... Вызывай им, на хер, "скорую"".
Вот так я впервые увидел Сашу Тимофеева. Я сразу понял: вот -человек! Вот -- характер!
И мы уехали с Ольгой. Пить кофе нам расхотелось. Сами понимаете: все настроение пропало. Дровами -- ив харю! Но километров через шестьдесят стоит еще кафушка. Мы туда заскочили. А спустя пять минут подъехал Саша... увидел нас -- улыбнулся. И я пригласил его за наш столик. Он сел. Слово за слово, познакомились.
-- А здорово вы разделали их, Саша.
-- Да, ерунда. Не бойцы -- смазка для штыка.
-- Вы спортсмен?
-- Был когда-то.
-- А сейчас, извините, чем занимаетесь?
-- Чем придется. Без пяти минут бомж.
-- Ну на бомжа-то вы, допустим, не очень похожи, -- сказала Ольга и кивнула за окно, на машину, на которой приехал Саша. Это был "мерс-180".
-- Это не моя. Подрядился перегнать для одного барыги, -- ответил он, улыбаясь.
-- Так что, -- спросил я, -- вы, Александр, совсем без работы?
-- А вы можете что-то предложить?
-- Не знаю... возможно.
Вот так, господа, мы и познакомились. Я еще не знал, чем это знакомство обернется. Господи! Если бы я знал! Но тогда я ничего не знал. Я -- наоборот -- подумал, что Саша может быть полезен в некоторых ситуациях... Мы познакомились, обменялись телефонами и расстались. Так, дорожный эпизод. Не более того... кто может знать?
Я подумал, что Саша Тимофеев может быть полезен при случае. И -- как на грех -- такой случай подвернулся._
* * *
-- В середине апреля? -- спросил Петрухин.
-- Что? А... да, в середине апреля. Откуда вы знаете?
-- Догадался.
-- А я не догадался, -- мрачно произнес Строгов и налил себе коньяк.
Брюнет посмотрел на Петрухина. Петрухин пожал плечами.
-- А я не догадался, -- сказал Строгов после того, как выпил коньяк. -- Ни хера я не догадался, что сам голову в петлю сую... Позвонил я, дурак, этому Саше. Меня, блядь, накануне оскорбили сильно. Почти как на заправке... Другая, конечно, ситуация, но смысл тот же самый. На Большой Морской дело было. Мы с Ольгой подъехали там к одному магазинчику. Я, короче, тачку поставил, вдруг -- бах! -- вылетает один орел в униформе, с дубинкой: здесь нельзя ставить! Почему, говорю, нельзя? А потому, говорит, что здесь наш босс всегда паркуется. Вот-вот он подъедет, будут неприятности... Да что же, думаю, за херня такая. Я с женщиной... вы понимаете? Я же все-таки мужчина, офицер. Я должен как-то соответствовать!
-- А ты, Игорек, са-а-т-т-ветствуешь, -- сказал Брюнет с издевкой.
-- Тебе обязательно нужно в меня плюнуть? -- спросил Строгов.
-- Ты сам весь себя обслюнявил, папа. Хочешь са-а-тветствовать -подойди и дай в морду. Тебя могут избить, могут искалечить. Но ты будешь чувствовать себя мужиком. Вот так, папа. А то: офицер... с женщиной. А надо: вязанкой -- в харю!
-- Тебе обязательно нужно в меня плюнуть, -- сказал Строгов.