«Я вдруг понял, что могу умереть, так и не попытавшись», - сказал Баки, и на изможденном лице его была отчаянная, горькая решимость. – «Прости меня», - добавил он и поцеловал.
Стив опешил. Они стояли на заднем дворе бара какого-то Богом забытого европейского городка, в помещении, прокуренном и душном от винных паров и запаха свежеотмытых солдатских тел, остались те, кого удалось спасти из лап ГИДРы, следующая операция Ревущих Командос была запланирована на послезавтра, а Стив Роджерс, капитан Америка, их командир, стоял у мусорного бака и не мог шелохнуться – Баки целовал его.
Губы Баки были теплыми и мягкими. Они легко, едва ощутимо касались Стивовых, умоляя, но не смея давить. Стив от удивления чуть приоткрыл рот, не понимая, не решаясь понять, что происходит, а Баки тут же углубил поцелуй, делая его невозможно нежным.
Стив выдохнул в губы Баки, осторожно обхватил его затылок и ответил. Понимание обрушилось на него, как двенадцатый вал – завтра может и не быть, а он нужен Баки, которого и так чуть не потерял. По краю сознания поплыли воспоминания: Стив узнал, что письмо с соболезнованиями семье Баки подписано и черное отчаяние, плеснувшееся у сердца, как кислота; азарт, желание разрушить чертову базу ГИДРы, размазать, раскатать каждого виновного, убить всех, счастье от того, что Баки жив и узнал его; прыжок через пропасть – к Баки, потому что нельзя не справиться, если тот уже совершил невозможное – выжил; усталые, потухшие глаза Баки, идущего рядом с ним, его кривые улыбки; попытка напиться и вот – поцелуй.
Стив сделал шаг назад, в темноту переулка за баром, не отрываясь от Баки, потянул его за собой и прижал к кирпичной стене. Пахло весной и помойкой, из бара слышалось разноязыкое многоголосье, а они двое притерлись друг к другу так тесно, что тяжелые пряжки их ремней жалобно заскрежетали.
- Я так давно, - выдохнул Баки, когда смог отдышаться. - Знал бы ты – как сильно и давно.
- Ты мне расскажешь, - Стив уперся лбом в его лоб и посмотрел в глаза. – Все расскажешь мне, идет?
- Можно мне?.. – полный вопрос Баки сформулировать то ли не сумел, то ли не посмел, но Стив понял его.
- Да, - решившись, ответил он. – Да.
У Баки снова сбилось дыхание, когда он слепо зашарил по телу Стива, будто боясь, что тот передумает. Погладил и сжал ягодицы, бедра, провел ладонями по спине.
- Ты… я не могу, не могу больше, - лихорадочно шептал он, касаясь губами его шеи над жестким воротничком, - я так тебя…
- Ко мне? – Стив чувствовал, что еще несколько минут наедине с Баки в этом темном переулке, и вернуться в бар без позора станет невозможно – форменные штаны будут безнадежно испорчены. Как Баки делал это? Как ему удавалось постоянно переворачивать мир с ног на голову?
- Нет, - выдохнул Баки ему в шею. – Трибунал. В двух кварталах гостиница. Я первым, дай мне сорок минут, - Баки еще раз жадно его поцеловал и высвободился. – Я отправлю к тебе посыльного.
Стив коротко кивнул и, когда Баки ушел, сам прислонился к стене, пытаясь унять колотящееся сердце. Мысли скакали, как кузнечики, он пытался осознать, на что согласился, и не мог. Он, конечно, догадывался о том, чем именно занимаются люди наедине, но смутно представлял себе процесс между мужчинами. Или не хотел представлять. Оставалось надеяться, что Баки более искушен в таких делах. Баки не подведет.
В холле гостиницы стояла пыльная тишина, портье не было на месте, и Стив выдохнул с облегчением. Казалось, все на улице оборачивались ему вслед, будто догадываясь, куда он идет и зачем. Это, конечно, было не так, но он был уверен, что виноватое выражение лица и алеющие кончики ушей (черти бы взяли эту белокожесть) выдавали его с головой, и у портье могли появиться вопросы, а у Баки – неприятности.
Сжав в кармане ключ с выбитым на брелке номером 301, Стив быстро поднялся на третий этаж и нашел нужный номер. Руки едва заметно подрагивали, и открыть замок получилось лишь со второго раза. Скользнув внутрь, он прижался спиной к двери, переводя дыхание. Баки оказался рядом так быстро, будто ждал в двух шагах от входа. А может оно так и было. Китель на нем уже был расстегнут, галстука не было, а от выражения потемневших глаз Стиву захотелось всего и сразу: такая жажда была в них. Он подошел вплотную, но не касаясь, так, что Стив чувствовал жар, исходивший от него, и терпкий, крепкий запах его тела, мыла и сигаретного дыма.
Баки обхватил ладонями его лицо, будто пытаясь убедиться, что перед ним именно Стив, и погладил шершавыми пальцами его скулы.
- Пришел, - тихо прошептал он. – Стив…
У Стива внутри все сжалось от того, сколько неверия было в знакомых интонациях обычно ни в чем не сомневающегося Баки.
- Конечно, - так же тихо ответил Стив и осторожно притянул его к себе. – Разве я когда-нибудь обманывал тебя?
- Ты не передумал? Уверен?
- Да, уверен, - как мог твердо отозвался Стив, и вдруг почувствовал, что действительно уверен. Это Баки, которого он знает с детства, который видел его любым, даже самым неприглядным. Это Баки, за которого он готов отдать жизнь, и рамки простой дружбы с которым они перешагнули давным-давно, еще в юности. Стив вспомнил чувство жадного собственничества, которое всегда испытывал к Баки, почти ревность, если какая-то девчонка задерживалась около него дольше нескольких недель, тоску, с которой оставался в Нью-Йорке, зная, что Баки уезжает и они не увидятся слишком долго, и черный страх, свернувшийся у сердца, когда он понял: «слишком долго» может превратиться в «никогда».
И вот теперь Баки его, Баки с ним. И как так вышло, что он не понял, не почувствовал этого надлома, безнадежности и острой потребности Баки раньше? Стив это выяснит, но не сейчас.