Александр Широкорад Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи
Глава 1 Пролог российской драмы
16 декабря 1916 г. полковника Врангеля назначили командиром 2й бригады Уссурийской конной дивизии. Назначение было отмечено веселой офицерской пирушкой. Настроение у Петра Николаевича было весьма оптимистическое. Карьера складывалась удачно. Уссурийская дивизия воевала на Румынском фронте на чужой территории и сравнительно малой кровью.
Где-то на Западном фронте 31летний полковник Яков Слащёв командовал лейб-гвардейским Московским полком. Там же служил унтер-офицер Семен Буденный. В Петрограде на частном заводе Ургайло работал мастером Клим Ворошилов.
В Минске в Комитете западного фронта Всероссийского земского союза служил статистиком Михаил Александрович Михайлов. Однако местная полиция получила сообщение из Петрограда, что под этим именем скрывается беглый каторжник Михаил Фрунзе.
В Туруханском крае в селе Курейка отбывал срок ссыльный Иосиф Джугашвили. Недалеко сидели Герш Аронович Радомысльский и Лев Борухович Розенфельд. Тесть последнего – Лев Давыдович Бронштейн – обретался на другом конце света, где собирал в партийную кассу деньги еврейских миллионеров. Из советских учебников истории мы позже узнали, что первые два были «политическими проститутками» Зиновьевым и Каменевым, а третий – «иудушкой» Троцким.
А где же автор столь едких характеристик? Он гуляет по набережным Женевского озера в сопровождении двух партайгеноссе. Первый партайгеноссе обладал незаурядным умом и обаятельной внешностью, а второй был превосходным секретарем, законной женой, а главное, вел финансовую отчетность партии.
О чем же думал руководитель большевиков? О революции в России? О начале гражданской войны?
Да, где-то в 1914—1915 гг. он говорил о необходимости превращения империалистической войны в гражданскую. Но, увы, все эти рассуждения остались ничем не подкрепленными лозунгами, а, говоря по-русски, пустой болтовней. Возьмем собрание сочинений Ленина и посмотрим перечень его статей за ноябрь 1916 г. – февраль 1917 г. Они все посвящены деятельности эмиграции и зарубежных социалистических партий. Нет не только статей о революции в России, но и даже о самой России.
Есть сведения, что Владимир Ильич к декабрю 1916 г. утратил в значительной степени свой оптимизм и даже утверждал, что его поколению революционеров не суждено увидеть революцию в России.
Такого же мнения придерживалась и царственная чета. 31 октября 1916 г. царица Александра Федоровна писала из Царского Села мужу в Ставку: «…я всецело полагаюсь на нашего Друга, который думает исключительно о тебе, о Бэби и о России; благодаря его руководству, мы перенесем эти тяжелые времена».[1]
Супруги уже строили планы на послевоенное время. Увы, они сводились к двум пунктам. Во-первых, репрессии против всех врагов престола и «нашего Друга»: «По окончании войны тебе надо будет произвести расправу»[2]. Во-вторых, демобилизованных солдат отправить добровольно-принудительно на строительство железных дорог: «Таким образом, найдется работа для наших запасных, когда они вернутся с войны, и это задержит их возвращение в свои деревни, где скоро начнется недовольство – надо предупредить истории и волнения, заранее придумав им занятие, а за деньги они будут рады работать»[3].
На большее у наших соправителей умишка не хватило.
А между тем по городам Европы уже маршировали ударные части, готовившиеся к… гражданской войне в России. В Германии были сформированы части финских егерей. Замечу, что 95 % офицеров и генералов «незалежной Финляндии» (1920—1940х г.) начали свою карьеру именно в этих частях. В Австро-Венгрии были многочисленные части «сичевых стрельцов» и другие формирования из западноукраинских националистов.
Ну ладно, Германия и Австрия – противники России в войне. Но, увы, и в союзной Франции создаются Польские легионы. Представим на секунду, какой вой поднялся бы в Париже, если бы Николай II начал формирование в России частей из корсиканских националистов!
Но, может быть, этим частям соответствующие правительства готовили роль «пушечного мяса»? Нет. Все эти части почти не использовались на фронте.
А может, националистические формирования предполагалось использовать для давления на Россию в ходе мирных переговоров? Тоже нет, поскольку такая акция вызвала бы обратный эффект – бурю негодования внутри России.
В Берлине, Вене, Париже и Лондоне были абсолютно уверены о неизбежности внутреннего переворота в России, падении монархии и начале гражданской войны. И вот для этой войны готовились финские егеря, сечевые стрельцы и польские легионы.