18 февраля 1920 г. В. И. Ленин в интервью корреспонденту американской газеты New York Evening-Joumal сетует: «К сожалению, французское капиталистическое правительство подстрекает Польшу напасть на нас»[58]. Он же 21 февраля в интервью американской The World, отвечая на вопрос «считает ли он серьезной возможность польского наступления?», говорит: «Вне всякого сомнения… Единственные признаки дальнейшей военной агрессии против нас имеют место только со стороны Польши… Если Польша пойдет на такую авантюру, то это приведет к новым страданиям для обеих сторон и к ненужной гибели новых человеческих жизней. Но даже Фош (данное интервью Ленин давал накануне поездки маршала Фоша в столицу Польши. — С. Л.) не сможет обеспечить полякам победу. Они не смогли бы победить нашу Красную Армию, даже если бы сам Черчилль воевал вместе с ними»[59].
Или вот из телеграммы Ленина Троцкому 27 февраля: «Все признаки говорят, что Польша предъявит нам абсолютно невыполнимые, даже наглые условия. Надо все внимание направить на подготовку, усиление Запфронта… Надо дать лозунг подготовиться к войне с Польшей»[60].
Пытаясь предотвратить военный конфликт, советские власти выдают одно за другим обращения с предложением приступить к переговорам о заключении мирного договора. Причем в своих предложениях полякам советская сторона сулила больше (в территориальном аспекте), чем Антанта (если руководствоваться официальными заявлениями союзников о желаемых восточных границах Польши), и даже больше, чем впоследствии получит Польша по условиям Рижского договора, заключенного после советско-польской войны!
Так, 28 января 1920-го Совнарком обратился с заявлением об основах советской политики в отношении Польши, подтвердив вышецитированное мирное предложение от 22 декабря 1919 г., и указав, что нет таких вопросов между Советской Россией и Польшей, которые не могли бы быть разрешены путем мирных переговоров: «Польша стоит перед решением, которое может иметь тягчайшие последствия на долгий ряд лет для жизни обоих народов. Все данные свидетельствуют о том, что крайние империалисты Согласия, сторонники и агенты Черчилля — Клемансо, напрягают в настоящий момент все усилия к тому, чтобы ввергнуть Польшу в беспричинную, бессмысленную и преступную войну с Советской Россией».
СНК заявлял, что политика РСФСР в отношении Польши основывается на незыблемости принципа национального самоопределения, что Москва «безусловно и безоговорочно признавала и признает независимость и суверенность Польской Республики, и это признание с первого момента образования независимого Польского государства кладет в основу всех своих отношений к Польше».
«Сохраняя во всей силе последнее мирное предложение Народного Комиссариата по Иностранным Делам от 22 декабря, Совет Народных Комиссаров, чуждый каких бы то ни было агрессивных намерений, заявляет, что красные войска не переступят нынешней линии Белорусского фронта, проходящей вблизи следующих пунктов: г. Дрисса, г. Диена, г. Полоцк, г. Борисов, м. Паричи, ст. Птичь, ст. Белокоровичи. В отношении Украинского фронта Совет Народных Комиссаров от своего имени и от имени Временного Правительства Украины заявляет, что советские войска Федеративной Республики не будут совершать военных действий к западу от занимаемой ныне линии, проходящей вблизи м. Чуднова, м. Пиливы, м. Дерафни и г. Бара… (т. е. Польше должны были отойти нынешние Хмельницкая и около двух третьих Житомирской областей, плюс почти вся нынешняя Минская область Белоруссии. — С. Л.)
…Совет Народных Комиссаров заявляет, что, поскольку речь идет о действительных интересах Польши и России, не существует ни одного вопроса: территориального, экономического или иного, который не мог бы быть разрешен мирно, путем переговоров, взаимных уступок и соглашений, как это имеет место сейчас в переговорах с Эстонией», — говорилось в заявлении[61].
2 февраля ВЦИК РСФСР принял обращение к польскому народу, повторявшее вышецитированное заявление Совнаркома.
4 февраля министр иностранных дел Польши Патек пообещал Москве предоставить ответ на заявление Совнаркома от 28 января. Однако этого не произошло, и 6 марта Москва по-новой запрашивала Варшаву о согласии начать мирные переговоры. При этом на тот момент польские войска, готовившиеся к масштабной агрессии, начали «прощупывать» оборону красных боевых порядков, возобновив по сути военные действия на Украине. Поэтому в советской ноте на имя главы польского МИД Патека отмечалось, что по соображениям стратегического порядка РККА более не может придерживаться разграничительной линии, ранее обещанной Варшаве: «Мы с сожалением должны констатировать, что Польское Правительство не только не решилось начать еще предложенные нами мирные переговоры, но вопреки тому, на что мы были вправе рассчитывать, начало широкую военную оффензиву против украинской территории, создавая этими новыми агрессивными действиями угрозу для независимой Украинской Республики.