— Эти преступления, чудовищные по замыслу, исполнены не новичками. Не теми, кто, потеряв разум от мгновенной злобы, не вспомнил о неизбежности наказания. Эти подсудимые лелеяли свою злость не год, а долгих десять лет! У нас, на Кавказе, в прошлом знали примеры кровной мести. Но и они не выдержали бы такого испытания временем и фактором расстояния. Люди — творения жизни, давно сумели бы забыть обиды. Всем нам известны случаи, когда имевшие возможность осуществить кровавый замысел люди отказывались от него, забывали злое и прощали врагов своих. Ибо совесть человеческая всегда стояла над насилием. И никогда сильный не считал справедливою победу над слабым, каким бы тот ни был подлецом и врагом. Никогда, со времен начала рода человеческого, не считалось доблестью вдвоем убивать одного. Двое сильных — против слабого. По каким законам действовали подсудимые? Нет, не по законам морали человеческой, не по критериям мужского достоинства — они руководствовались не принципами и инстинктами варваров. В то время, когда было совершено убийство Евдокимова, мы все считали, что в нашей республике покончено с профессиональной преступностью. Но ее вспышки, как отголоски тяжелой болезни, все-таки дали знать о себе.
Яровой слышал, как заерзал на скамье Муха, как откашлялся Клещ. Сделав глоток воды, он продолжал.
— И наше благодушие по поводу того, что бандитизм и профессиональные убийства ушли в прошлое, едва не принесло, в данном случае, плачевного результата. Ведь труп Евдокимова не имел на себе никаких следов насилия. И заключение судебно-медицинской экспертизы о ненасильственном характере смерти Авангарда было категорическим. Если бы следствие удовлетворилось только мнением экспертов — преступление, вероятно, не было бы раскрыто. Мы как-то уже привыкли к тому, что преступник всегда примитивнее следователя. Оглупляют преступника и некоторые произведения художественной литературы, а также киноискусства. Чрезмерное, на мой взгляд, слепое доверие к выводам медицинской науки, некритическое отношение иных следователей к заключению экспертов — все это в совокупности создает порою атмосферу беспечности. И способствует деквалификации тех, кто призван охранять покой и безопасность общества от его внутренних врагов. Ибо любой профессиональный преступник — это социальный враг общества. И этот враг общественного спокойствия и безопасности далеко не глуп и не примитивен. Я еще остановлюсь на личности каждого из подсудимых. А сейчас расскажу, как ими было совершены преступления. Из оглашенного здесь текста обвинительного заключения известно, в какой обстановке формировался умысел на убийство Евдокимова. Как вынашивались и оттачивались до идеального состояния разящего клинка преступные намерения. Необычны для нашего сегодняшнего дня люди, сидящие на скамье подсудимых. Сделавшие преступление своей профессией. Необычен и способен совершения убийства Евдокимова. На Колыме, Камчатке и Сахалине подсудимый по кличке Клещ проявлял интерес к медицинской и так называемой детективной литературе. И, как оказалось, далеко не случайно. Поиски подсудимого по кличке Клещ на книжных полках носили целенаправленный характер. Именно среди той литературы, которую мы считали либо малоинтересной, либо архивной и в которую, все по той же беспечности, лености ума, забывали заглянуть. Как это ни печально, но на определенном этапе этот профессиональный вор оказался в отдельных областях знаний эрудированнее, чем следствие.