Это был настоящий сталкинг. Он преследовал меня везде, он пачкал меня и мою жизнь, он был грязью. Я поливала его святой водой, я ходила на кладбище, я ходила в крематорий. Никаких признаков исчезновения праха не наблюдалось. Он лежал на всех моих вещах, я расчесывала волосы прахом и всем казалось, что я поседела. Моя одежда тоже поседела: всё черное стало пыльным, всё белое стало грязным, а цветное я не носила. Я боялась звонить маме и лучшим подругам, чтобы прах не узнал о них и не сделал им больно. Я боялась трогать свои лучшие и любимые вещи, поэтому носить приходилось одно и то же, с испорченным пришлось смириться. Но прах прокрался в книжные страницы и стал менять буквы местами, книги рассыпались у меня в руках, и я не выдержала и подожгла их. Моя квартира горела, я кричала, соседи вызвали скорую и полицию. Прах парил рядом, и я чувствовала ненависть к нему от меня.
Спустя несколько дней после пожара я поняла, что так больше жить нельзя. Пора было перестать злиться на прах и вступить с ним в коммуникацию. Я спросила прах: «Прах, какова твоя глубинная мотивация?» Прах не мог мне ничего сказать, поэтому сложился в слова, и я поняла всё, что нужно было сделать. Я встала со стула, вышла из дома и купила в магазине «54-я параллель» дыню. Взяла дыню, разрезала ее, и прах сам залетел внутрь. Пришло время прощаться навсегда: до свидания, прах. Я печально соединила две половинки дыни, чтобы праху было хорошо внутри. Дальше вообще не было понятно, что должно произойти. Я решила позвонить Даше в парк и получить совет, как поступить достойно, но тут дыня вылетела из моих рук, ударила меня по голове, и я умерла. Даша пришла из парка и съела дыню. И как же хорошо ей стало от такой спелой дыньки.
Кошки-хорошки
Мы приехали в Стамбул ранним вечером. Было наполовину темно, вкусно пахло, везде были рекламные вывески – таких вывесок в Москве нет. Я смешила подругу Яну тем, что называла Стамбул котлованом культур – это я прочитала в одном из туристических гидов. Возможно, на самом деле в том тексте он назывался культурный котел. Культурный котел начался, когда наш таксист сказал, что он курд. Нас это очень впечатлило. Таксист хотел общаться, я это чувствовала, но плохо знал английский. Яна тоже плохо знала английский. Я подумала, что лучшим решением будет помолчать, и мы все трое молчали. Было очень красиво смотреть и видеть природу Турции.
Таксист не довез нас до дома, а бросил где-то рядом, но я всё равно поставила ему пять звезд – я всегда ставлю таксистам пять звезд или не ставлю ничего, этому меня научила Яна. Яна научила меня многим вещам: уважать таксистов, не раздражаться на незнакомцев и думать перед тем, как говорить. И отучила тоже от многого: от самоуверенности и категоричности. Яна, в общем-то, была жизнеобразующим человеком в моей жизни.
Мы заселились в квартиру около площади Таксим, то есть в самом центре. Нельзя, конечно, сказать, что у Стамбула вообще есть центр. Центр Стамбула – пролив Босфор, а суша его окаймляет. Стамбул делится на три стороны: европейскую, азиатскую и константинопольскую. Поэтому точнее будет сказать, что мы жили в центре одной из суш. По крайней мере, так казалось при первом взгляде на карту.
Яна бросила сумку в угол комнаты, кинула в другой угол свитер – такие у нее бытовые привычки. Она предложила пойти гулять без карты, куда сердце поведет. Она называла это «шляться». Я не умела, как она, жить с одеждой в чемодане, зато тоже умела разбрасывать вещи. Спустя полчаса мы основательно захламили квартиру и вышли на улицу.
Было немного обидно, что уже темно и плохо видно городские красоты. В Стамбуле я мечтала побывать уже много лет. Я выучила главные достопримечательности, выучила историю, выучила современность и посмотрела несколько турецких сериалов. Единственным, чего я не знала совсем, был турецкий язык. Еще я плохо ориентировалась в городе, и для спонтанных прогулок это было вообще не очень. Вся надежда была на урбанистические интуиции Яны.