Оборотней в ближайших населенных пунктах, кроме самой Ниты, точно не было, она знала. Это обстоятельство тоже послужило аргументом при выборе здешних мест для проживания: сородичи не мозолили глаза. Люди побаивались ее талантов, но уважали за них же и охотно пользовались услугами – и как ведьмы, и как целительницы, и как охотницы на нежить. Лучше такие простые понятные отношения, чем брезгливое снисхождение волков. И кого-то из своих встретить в этих краях она не ожидала.
Но вот, пожалуйста, свалился на ее голову! Правда, мелковат для волка…
Прикинув возможные проблемы от находки, Нита вздохнула и, примерившись, все же взвалила тело на плечи. Заманчиво было бросить его на болоте, завтра-послезавтра даже костей не останется, но… Нехорошо. Лично ей этот тип ничего плохого не сделал, она его раньше не встречала, а оставлять раненого на поживу нежити и падальщицам – последнее дело. Не настолько она не любит сородичей.
Волк и вправду был некрупным, худощавым, но высоким и все равно тяжелым, да только и Нита – не хрупкая городская девочка, сила волчицы сказывалась на человеческой ипостаси. Тем более до дома недалеко, проще так дотащить, чем сооружать волокушу.
Находку она бросила во дворе, не заносить же в дом вонючий кусок грязи! Это ж не отмоешь потом. Сгрузив раненого на лавку у порога, ведьма принялась прямо тут, на свежем воздухе, стаскивать с него одежду. Заодно оценила повреждения и выругалась.
Дважды. Первый раз, когда сообразила наконец, почему оборотень такой мелкий: это был мальчишка. Не совсем подросток, но очень молодой волк, еще не заматеревший. Лет восемнадцати, не старше. А второй раз, более длинно и витиевато, Нита высказалась, рассмотрев рану внимательнее. Зубы гуля оставляли очень мерзкий и характерный след: клыки у этой нежити торчали в стороны и плоть не резали, как у нормальных хищников, а криво рвали. Латать – замаешься! И яд в кровь пошел, и крови раненый потерял уйму. Оборотня непросто свалить с ног, но даже он может отбросить лапы, и мальчишка явно к этому стремился.
– Кой леший понес тебя на это болото?! – возмущенно спросила Нита, от души поливая волчонка ледяной водой.
До избушки на отшибе водопровод из города никто не протягивал, и с водой приходилось справляться по старинке, с помощью ведер, благо колодец в двух шагах за домом.
Конечно, найденыш не очнулся и не ответил.
Предстояли сложный вечер и напряженная ночь, и хорошего настроения это не добавляло.
– Погубит меня когда-нибудь моя доброта, – проворчала ведьма, затаскивая наскоро отмытого пациента в дом.
Чистить раны. Шить. Выгонять яд. И много, очень много колдовать, чтобы этот тип утром очнулся и смог ответить, что он забыл в этой глуши, да еще в одиночестве!
Скинув куртку, она подвернула и подвязала рукава рубашки, чтобы не мешались, потуже переплела косу и взялась за дело. Пока возилась, заняв большой обеденный стол, тщательно рассмотрела раненого. Смазливый белобрысый волчонок был недурно сложен и имел все шансы лет через десять вырасти в серьезного, настоящего зверя – из тех, по которым имеют привычку сохнуть трепетные человеческие девушки.
Если, конечно, он проживет эти десять лет и не убьется. А незнакомец явно не раз пытался это сделать – на теле изрядное количество шрамов. Над некоторыми Нита с профессиональным возмущением поцокала языком: если кто и латал эти дырки, то не целитель, а настоящий коновал. Еще на плече парня имелась татуировка, невесть что обозначавшая, а на шнурке на шее болтался небольшой клык. Приглядевшись, Нита фыркнула от смеха: зуб был волчьим, но – молочным.
Как и предполагала, провозилась она без малого до рассвета. Ночью волк предсказуемо попытался уйти в крону Мирового Древа, к покойным предкам, но Нита была к этому готова и чарами, зельями, магией и грязной руганью удержала его на собственном столе.
К рассвету жар наконец спал, лихорадочное забытье перешло в целительный сон. Сидевшая на лавке Нита, подумав, что надо хоть несколько часов поспать, а перед этим неплохо бы прибраться, опустила голову на сложенные на столе руки. Сейчас… Немного выдохнет и займется уборкой.
Но, выдохнув, она тоже провалилась в сон: лечение изрядно вымотало, на оборотней ее магия действовала хуже, чем на людей.
То еще удовольствие – очнуться голым на обеденном столе! Ларс попытался с него скатиться, но понял, что не может двинуться: запястья, лодыжки и грудную клетку плотно охватывали, не позволяя шевелиться, ремни и какие-то тряпки. Тело болело, в комнате пахло неведомой дрянью. Чем именно, оборотень не разобрал, но понадеялся, что не приправой к ужину. Неужели ведьма нашла его на болотах и теперь решила полакомиться свежатиной? И пьянчуги, намекая на любовь к молоденьким мальчикам, имели в виду совсем не то, о чем подумал Ларс?..