О кошмарах говорить ему не стала. И отрицательно покачала головой.
- И дискотеку не помнишь? – Продолжал мужчина. – Вчерашнюю? Мы с тобой туда случайно после ресторана забрели. Тебя от меня увели потанцевать. И дали прикурить сигарету. Не простую. С травкой или с чем-то покруче.
Ко мне ты вернулась уже никакая. Я еще только на пару минут с другом отвлекся. Потом чуть-чуть в холле тебя нашел. Ты курила вторую. А вся их компания около тебя кружилась.
Что они хотели, я не понял. Но я почти дрался за тебя. Отбил. Засунул в свой пиджак. – Он усмехнулся. – Хорошо, хоть не очень холодно было.
Я и в рубашке добежал. Засунул в частное такси. Ну, ты мне и устроила! Царапалась! Вопила! Шеф в такси косился, косился. Вполне мог милицию вызвать, и меня туда сдать.
А дома, потом, ты выпадала в свои кошмарики.
– Я так и не уснул сегодня. – Он аппетитно зевнул. – Замучи-и-лся!
- Я ничего не помню, - виновато и растерянно призналась она.
- Я так и думал. Ладно, полежи. Я пойду варить кофе. Да, чуть не забыл – это тебе.
– Он протянул бархатную коробочку. Она открыла.
Дракончик из белого золота блестел глазами - бриллиантами. И лежал в коробочке, свернувшись удобным кольцом. В ошейнике из бриллиантов чуть помельче.
– Она посмотрела на Сергея обрадовано, но непонимающе. Мужчина чуть смущенно объяснил. - В этом году другой талисман, но помнишь, когда мы встретились…
- Это мне? – Спросила она.
- Тебе. – Ответил Сергей. – Считай это утро своей помолвкой. Я заказал кольцо месяц назад. Ты такие любишь, с прибамбасками.
А сегодня я решил. Хватит. Ты нуждаешься в присмотре и уходе. Я тебя больше никуда не отпущу. Новый Год встретим тихо, по-домашнему.
А праздники закончатся, я тебя в ЗАГС отвезу. Есть возражения?
Возражений у нее не было.
Он одобрительно кивнул. Положил свою крепкую, тяжелую руку на ее колено, погладил, задержал. Затем встал, пошел на кухню. Она смотрела ему вслед. И увидела…
Рукав халата, того самого, из ночного кошмара или сна, был пришит крупными неровными стежками, неумелой мужской рукой. Она не успела отвести взгляд.Он ее взгляд почувствовал. Плавно развернулся.
Понял и направление, и смысл, ее вопросительно - испуганного взгляда. И танцующей легкой походкой стал возвращаться к ней, изменяясь на глазах.
Она устало смотрела на хищный оскал улыбки, бритвенно - острые лезвия зубов, чешуйчатые пальцы. И на глазах из них растущие кинжалы длинных заостренных когтей.
И не было больше сил ни убегать, ни бороться. Медленно - медленно чудовище запрокидывало назад ее голову, открывая горло. Она закрыла глаза...
… И очнулась…
- Ты что, Малыш? – Он прижимал ее к себе, озабоченно и бережно. – Я иду кофе варить, поворачиваюсь, смотрю, а ты бледная лежишь. И глаза у тебя закатились. Нет, я звоню в «Скорую»…
И тогда она зарыдала, легко и освобождено.
- Не надо «Скорую», уже все…
- И уткнулась носом в рукав его халата, немного влажного, с наскоро и не до конца отмытыми бурыми пятнами и сырым запахом крови и воды, которой их так старались смыть…
Часть вторая. Старый дом.
Из цикла «Вампир Сергей».
Мутноватый серый рассвет плавно перешел в сумерки. Они сгустились, потемнев. Короткого зимнего дня, как не было.
Потерявшись в смешении туч, снежных хлопьев, затем метели, день промелькнул незаметно.
Обустраивая свой ночлег, на крыше старинного особняка завозились голуби. Они ходили, шуршали лапками, выискивали на крыше самые укромные и защищенные от ветра места и шумели так странно...
Голуби передавали звук и эхо своих шагов через гулкую акустику пустого чердака. Звук расходился с гулкими шипением.
Непривычному человеческому уху обязательно захотелось бы услышать шевеления на чердаке, как непонятные движения, существа, живущего своей, особенной жизнью. Существа сверхъестественного и нечеловеческого.
И жутко, после этого перепугаться.
Женщина, что сидела за столом, слушала звуки и шорохи, чутко отделяя привычным ухом, нужные звуки друг от друга. Затем вышла в коридор, подошла к ведущей на чердак лестнице и сказала, грозно и громко, в закрытый замком железный люк:
- Уймитесь, бумбарашки! – Стало чуть тише.
Отправляясь на ночлег, старый дом начинал жить собственной жизнью. Пошептавшись, затихли голуби. Дом вздрогнул всеми стенами от тряских вибраций, редких вечером и ночью, но тяжелых, груженых, проезжающих по дороге автомашин и подпрыгнул на месте.