Каштанов смеялся. Слухи о том, что готовится нечто ужасное, дошли и до Фроловой, и она тоже допытывалась, что они там еще затеяли? Какой еще… мэйкапар? Каштанов отшучивался как мог, делал таинственное лицо, произносил слова «секрет» и «сюрприз». Не мог же он сказать Фроловой, что и он не знает плана девятиклассников!
— Пусть будет их риск, их ответственность, — говорил он жене. — Если они расскажут, то тем самым получат разрешение, и ответственность ляжет на меня. Но ведь Алена!
Воспитывается не тот, кто работает, а тот, кто ответственность несет! Кого же мы воспитываем-их или себя? В жизни-то им постоянно придется действовать без разрешения, на свой риск и страх! Мы воспитаем их так, чтобы они привыкли ни на кого не оглядываться — и вместе с тем действовать разумно и энергично.
Каштанова качала головой.
— Кончится тем, Алеша, что про тебя начнут говорить: «Бездельник!» И если хочешь — уже говорят. Собрание, — а он в учительской. Целый класс затеял невесть что, — а он и в ус не дует. За что же ему деньги платят, а?
— Я и сам не знаю, Алена! — смеялся Каштанов. — Наверно, за удовольствие работать с ребятишками.
— А все-таки, Алеша, нет мыслимого способа сделать так, чтобы вся школа, тысяча двести человек, не получила пи одной двойки!
Каштанов обнял жену и так, словно он произносил самые нежные слова любви, шепнул ей на ухо:
— Алена! Мне тоже так кажется… По-моему, такого способа нет.
Костя же Костромин тем временем шуровал, если употребить точное русское слово, на другие языки непереводимое. То он возится в маленькой костюмерной возле сцены, устанавливает там с братьями Медведевыми мощные светильники — зачем они в костюмерной? То он собирает нескольких восьмиклассников и снаряжает их в Москву, предварительно обсудив с ними сложные денежные проблемы, — зачем? То он духовой оркестр пятиклашек собирает, оглядывает его придирчиво, агитирует, и мальчишки приходят от его идеи в полный восторг: «Ну дает Кострома!» И все его помощники, чуть только перемена, исчезают из класса — и Сергей, и Игорь, и Миша Логинов, и девочки. Даже вечно сонная Лариса Аракелова чуть-чуть оживилась и вместе с Галей Полетаевой и Наташей Лаптевой обсуждает рецепт невиданного торта зачем? А Паша Медведев, тот и вовсе странным делом занимается: вылавливает по одному учителей и заманивает в костюмерную, действуя по методике, которой снабдил его Костя Костромин: «Немножко нахальства, немножко наивности… Делаешь ясные глаза и — пожалуйста!» Гремучая смесь нахальства и наивности действовала безотказно, учителя послушно шли за Пашей и скрывались за таинственной дверью костюмерной — зачем?
И почти каждое утро, в шесть часов, когда еще совсем темно было. Костя поджидал ребят у проходной завода, и они шли в цех очищать окалину. Они появлялись в школе перед самым звонком на урок, возбужденные, грязные, с избитыми и стертыми руками, шумно мылись в туалете, и при этом Сергей Лазарев ворчал:
— Вот что я всегда говорю? Школа! Пишут и читают, читают и пишут, а чуть поработать — так и помыться путем негде.
Девочки приносили из дому бутерброды и термосы с чаем, прямо в классе устраивали быстрый завтрак «для работяг».
— Кончу школу, пойду на завод разметчицей, — говорила Аня Пугачева, разливая чай в розовые пластмассовые стаканчики.
— А говорят, что завод — это не совсем хорошо для девушки, — сомневалась чистенькая, накрахмаленная Валечка Бурлакова, которая редко ходила в школу, потому что у нее на руках были младшие братишка и сестренка, а они постоянно болели, не шли в детский сад.
— Вот я и посмотрю, как это — не совсем хорошо, — отвечала Аня Пугачева, известная в классе тем, что все на свете хотела испробовать сама, и притом первой.
Миша Логинов, лорд-толкователь, растирал руки:
— А то все зарядка, зарядка… Всю жизнь собирался делать зарядку — и никак. А давайте вообще каждый день с работы начинать!
Костя подхватывал идею и развивал ее, говоря, что от работы и мысли у всех стали какие-то конкретные, все меньше болтать стали, говорят по существу.
Они так увлеклись однажды чаепитием, что не услышали звонка на урок и не заметили, как появился в классе Алексей Алексеевич.
— Алексей Алексеевич, чай! Хотите чайку?
— Спасибо. Чем хорошо в школе? Каждый день новое. Приходишь на урок, а тебя чаем угощают.
— Можем и покрепче найти, — сказал Роман.
Алексей Алексеевич отхлебнул чаю из стаканчика, посмотрел в окно:
— Удивительный русский язык! Какие в нем тонкие различия! «Дерзать» и «дерзить»: корень один, и звучит почти одинаково, а какие далекие понятия, а?
* * *