— Ты всё ещё работаешь... там? — задала пока нейтральный вопрос Евгения.
— Да, и буду работать ещё десять дней до окончания отпуска. Документы на усыновление уже начал собирать. Что скажешь, Женя?
— Ты хорошо подумал, Саша? Надеюсь, тебе не нужно объяснять, насколько ответственный шаг ты собираешься сделать? Если ты усыновишь этого мальчика, то навсегда. Другого варианта нет, и повернуть назад не получится. Иначе ты будешь не просто подлецом, а человеком гораздо худшим... Таким, для которого даже определение придумать сложно.
— Всё обдумал. И это не каприз, не сиюминутное решение, принятое под влиянием момента. Я просто всей душой чувствую, что должен сделать это, по-другому жить уже не смогу.
— Когда ты принял это решение? Ты говорил о нём моей бабушке?
— На уровне интуиции принял почти сразу, как только увидел мальчика и узнал о его судьбе, но ты первая, кому я об этом говорю.
Женя задала свой вопрос не просто так: она вспомнила, как бабушка говорила о том, что Саше скоро очень нужны будут помощь и поддержка. Ну и ну! Бабушка всё понимала и чувствовала, а Женя, выходит, не видела дальше собственного носа, погрузившись в личные переживания.
— Что ж, — выпрямилась женщина. — Если решение обдуманное, взвешенное и прочувствованное, а не принятое под влиянием момента, то я, безусловно, сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь. Какие мои действия? Рассказывай.
— Спасибо, Женька, — мужчина во все глаза смотрел на жену так, словно видел её впервые.
Выходит, они и вправду плохо знали друг друга! Он-то приготовился уговаривать, убеждать, умолять, доказывать собственную правоту, мысленно оформил доводы...
— На данный момент мне требовалось твоё принципиальное согласие. Но через несколько дней нам нужно будет вместе ехать в Новосибирск, ведь Коля родом оттуда. И ехала его семья оттуда.
— Значит, поедем, — кивнула Евгения. — У меня ведь тоже пока отпуск.
— Ещё раз спасибо тебе, Женя! Ты... ты настоящая. Хотя об этом я и раньше знал. Обещаю, что как только всё будет сделано наверняка, ты сможешь подать на развод. Но процедура усыновления займёт несколько месяцев.
«Ага, разведёмся, и на моё место заступит Ксения, которая наверняка спит и видит, как заменит несчастному ребёнку мать. Держи карман шире!»
— Я знаю, Саша, — сухо ответила женщина. — Разберусь.
Они обсудили детали предстоящей поездки, и Саша начал собираться.
* * * * * * *
На следущий день Саша приехал за Женей, и они вместе отправились в Челябинск. Евгении нужно было взять справки в школе и в отделе образования, а любое бюрократическое мероприятие далеко не всегда бывает заведомо успешным и быстрым.
Вот и в этот раз пришлось ждать, и в итоге ожидание растянулось на три дня. Александр заказал справки раньше, и на следущий после приезда день отправился на завод.
Он поднимался по лестнице в здании, которое занимали инженерно-технические работники, а также экономический отдел, бухгалтерия и отдел кадров.
Мужчина почти достиг цели, то есть, практически дошёл до бухгалтерии, когда из коридора навстречу ему вдруг вышла Кася.
Александр удивился собственной реакции на внезапное появление девушки, которую ещё три недели назад считал любимой: не испытал ничего, кроме досады. Конечно, он полностью отдавал себе отчёт в том, что тяжёлого разговора не избежать. Возможно, не просто разговора, а настоящего скандала. Ведь виновата во всём не только Кася, а прежде всего он сам.
Но как же не ко времени сейчас!.. Хотя кому он лжёт? Это никогда теперь не будет ко времени. И большие тёмные глаза Каси, и длинные золотистые волосы, и стройная фигурка, — всё будет вызывать в нём чувство отвращения к самому себе, стыда и горечи. А также желание забыть о прошедших нескольких месяцах как о страшном сне.
— Привет, — певуче протянула девушка. — Какими судьбами? А я уже решила, что ты теперь всегда будешь прятаться от меня, окончательно ушёл в подполье.
Саша видел, что Кася пытается изобразить на лице обиду, надувает красивые губки и щёчки, но получается откровенно плохо, поскольку в глазах ясно читается натуральная злость.
Знать-то знал о неизбежности разговора, но вот готовиться было абсолютно некогда, потому не имелось у Саши ни объяснений, ни оправданий, ни доводов. Однако в этот момент вместе с реалистичным взглядом на девушку, ещё недавно числившуюся любимой, пришло и другое прозрение: мужчина понял, что не будет больше лгать никогда и никому. Вот и сейчас, раз уж Касе приспичило выяснять отношения прямо тут, в рабочее время, он расскажет ей исключительно правду... Это лучшее, что можно сделать.
— Здравствуй, Кася, — Саша остановился и быстро огляделся по сторонам: вроде, никого.
— И это всё? — голос девушки зазвенел от возмущения.
— Я не бегал и не прятался, у меня были дела. И сейчас я здесь по важному делу, потому тороплюсь.
— Ничего, потерпишь.
Кася чувствовала, что стремительно сдаёт позиции, потому практически перестала играть. Если любовничек уверен, что вышел сухим из воды и отделался лёгким испугом, то придётся его разочаровать.
— Я была у тебя дома. Несколько раз. Звонила, стучала. Ты нарочно прячешься?
— Кася, конечно, я далеко не образец порядочного человека, но даже мне не пришло бы в голову прятаться от проблем за закрытой дверью.
— От каких ещё проблем?
«Угадай с трёх раз!»
— Ты меня назвал проблемой?
— Нет, Кася. Не тебя, а наши отношения, построенные на лжи.
— Ой, какие мы благочестивые! Раньше тебя ни капли не смущала собственная ложь.
— Откуда знаешь, что не смущала? — усмехнулся мужчина.
— Козырев, ты так и будешь ёрничать? Хочешь скандала?
— Нет, не хочу, но вижу, ты настроена. Кстати, не советую. Директор не потерпит подобных выяснений на рабочем месте, в этих стенах. И даже если я получу выговор, то ты элементарно вылетишь с работы.
— Ты угрожать мне смеешь?
— Ксения, — став серьёзным, заговорил Саша, — я уже сказал, что не прятался от тебя, это не враньё. Меня и вправду не было дома.
— В где ты был?
— Уже больше двух недель живу в дороге. Между Челябинском, Уфой и местом катастрофы.
— А что ты там делаешь? Ведь твоя благоверная выжила, насколько я понимаю?
— Да, Женя не попала на поезд.
Саша решил, что не станет дразнить Касю и передавать ей благодарность от Жени за письмо. Это было бы слишком. Не следует испытывать судьбу.
— Ну и в чём тогда дело, Саша?
— В огромной беде. В том, что кому-то нужна моя помощь, жизненно необходима.
— А извиниться передо мной ты не хочешь?
— За что? — искренне удивился мужчина.
— За тон, которым разговаривал со мной перед тем, как сбежал из Адлера!
Саша в течение нескольких секунд удивлённо хлопал глазами, поскольку начисто забыл о том разговоре. Пришлось напрячься, и воспоминание всплыло: он тогда послал подругу и ушёл.
— Нет, не хочу, поскольку ты заслужила подобный ответ. Нашла время заниматься шантажом!
Злость и обида в глазах Ксении временно сменились замешательством. Девушка начала понимать, что теряет не только позиции, но и контроль над ситуацией. Самоуверенность и ограниченность мешали ей оценить всё реально и понять, что у неё никогда и не было этого контроля.