— Сашенька, прости, я тогда и вправду погорячилась, — моментально сменила тактику Кася.
Она придвинулась ближе к Саше, но он тут же отступил на шаг.
— Кася, мы на работе.
— Простишь?
— Зачем тебе моё прощение?
— Затем, что я люблю тебя! А ещё ты обещал, что разведёшься с этой своей и женишься на мне. Или ты уже передумал разводиться?
— Моё мнение тут мало что решает, — пожал плечами Александр. — Ведь ты рассказала обо всём моей жене, и теперь у меня нет другого выхода, кроме как развестись. Женя настаивает на расторжении брака.
— Саша, — глаза Каси забегали, а голос зазвучал слишком высоко и лживо, — я боролась за наше счастье. Сам ты никогда бы не решился...
— Кася, я не осуждаю тебя. Ты ничего не сказала Жене, кроме правды.
— Значит, ты меня простил? И я тебя простила! Тогда не будь таким холодным, Саша!
— Мне просто некогда сейчас, Кася. У меня очень много дел. Неотложных дел.
— Какие такие неотложные дела? Если жена даёт тебе развод, зачем затягивать с этим? Чем раньше вы разведётесь, тем быстрее мы сможем быть вместе, пожениться. Нам больше не нужно будет прятаться.
«Мы особо и не прятались», — с горечью подумал мужчина.
— Ты уверена, что готова выйти за меня замуж?
— Что за вопрос, Саша?! — нахмурилась девушка. — И вообще... Мне не нравится то, как ты разговариваешь, твой тон! Я заставлю тебя со мной считаться...
— Хорошо, — прервав возмущённую тираду Каси, спокойно и обстоятельно заговорил Александр. — Мы с Евгенией и вправду приняли решение развестись, но не сейчас, а спустя несколько месяцев. Дело в том, что я принял ещё одно решение: усыновить мальчика, который остался один в результате катастрофы. Круглый сирота. Он совсем маленький, осенью исполнится два года. Даже не говорит почти. Если у меня не будет полной семьи на момент предполагаемого усыновления, мне откажут, потому Женя согласилась помочь и временно отложить развод.
— Ты... Ты что, с ума сошёл, Козырев? — теперь сама Кася отступила от Саши на пару шагов и посмотрела на него как на чумного.
— А в чём дело, Кася? Что я такого сказал?
— Зачем тебе чужой ребёнок? Чужой! Ведь ты молодой и здоровый мужчина, у тебя будут свои дети, родные... когда-нибудь. Ты хоть понимаешь...
— Я принял решение, и оно не обсуждается, — равнодушно и сухо ответил Саша. — И я очень рад, что у меня есть ты, твоя поддержка. Как только мы с Женей разведёмся, ничто не будет препятствовать нашей с тобой женитьбе, и у малыша появится настоящая мама. Всё же маленькому ребёнку необходимы материнская забота и ласка.
— Я... Саша, мне нужно свыкнуться с этой мыслью, как-то принять её, — глаза Каси опять забегали, взгляд прятался от пристального и изучающего взгляда мужчины.
Ксения понимала, что Александр говорит правду. Через её руки проходили некоторые приказы, потому она знала, что Козырев собирает какие-то документы, в том числе, характеристику.
— Кася, я сейчас спешу, мне нужно бежать. Поговорим чуть позже, хорошо?
— Хорошо-хорошо, — закивала девушка. — Конечно, беги! Дело есть дело. Всё обсудим потом.
— Спасибо тебе за понимание, родная! — прочувствованно сказал Саша, едва сдерживая смех. — До встречи!
— Да-да, иди. Ты в бухгалтерию? Поторопись, пока там все на месте, а то скоро обед.
Саша кивнул, прошёл мимо Ксении и скрылся за поворотом коридора. Растерянная Кася так и не заметила, что мужчина улыбается.
Глава 6
Дом малютки, в котором в данный момент жил Коля, находился в Челябинске. Мальчика решено было пока оставить здесь, поскольку в Новосибирске его никто не ждал, а тут нашлись потенциальные усыновители.
Потому в первый же день Саша, вернувшись с завода, предложил Жене навестить Колю. Мужчина не скрывал сам от себя того факта, что помимо настоящего и искреннего желания помочь осиротевшему ребёнку и попытаться заменить ему семью, им движет и желание сохранить собственную.
Да, спохватился он слишком поздно. И то, что семьи фактически не стало, — целиком и полностью его «заслуга». Но от понимания и осознания данных истин желание повернуть время вспять не пропадало.
После тех навеки врезавшихся в память дней, когда он думал, что безвозвратно и страшно потерял Женю, приоритеты как-то сами нашли свои места в его голове и в его душе.
А реакция Жени на новость о том, что он собирается усыновить Колю, убедила Сашу: когда-то он выбрал в жёны самую лучшую женщину, неравнодушного человека, искреннего и настоящего. Тогда, выбирая, он руководствовался интуицией и юношескими чувствами. Теперь же понял всё отчётливо и окончательно, разумно и по-взрослому; жаль, что поздно.
С Касей ему всё было ясно, и он видел её насквозь с тех пор, как с глаз упала пелена. Он был уверен в том, что как только она удостоверится в правдивости его слов по поводу усыновления, так интерес к нему пропадёт сразу, резко и навсегда.
С Женей всё было намного сложнее, многограннее и не поддавалось никаким прогнозам. Такие искренние, преданные и порядочные люди, как она, не изменяют сами и не терпят предательства от других. В то, что жена сможет простить его, Козырев не верил. Но в глубине его души теплилась надежда на то, что Женя привяжется к Коле, не сможет его бросить.
Саша сам себя ругал за эти мысли, почти ненавидел, пока в конце концов не задал себе вопрос: что изменилось бы, если бы он наверняка знал, что Женя никогда его не простит, а развод обязательно состоится?
Ответ был следующий: не изменилось бы ничего. Он сделал бы всё для того, чтобы усыновить Колю, и он никогда бы не возобновил отношения с Касей.
Честно ответив себе, Саша решил, что у него всё же есть шанс не стать подлецом окончательно, и немного успокоился.
Пока он ездил на завод, Женя приготовила обед, и Козырев обрадовался этому ранее обыденному для него обстоятельству как ребёнок. Даже если они будут жить как соседи... Ну и что? Главное, Женя рядом, и он наверняка знает, что с ней всё хорошо, может видеть её, слышать её голос.
— Хочешь познакомиться с Колей? — осторожно спросил Саша, когда обед подходил к концу. — Мы можем съездить к нему вместе.
Некоторое время Евгения молчала, о чём-то размышляя и хмурясь, и Саша уже начал морально готовиться к отказу, когда её лицо просветлело, и она решительно кивнула:
— Хочу! Конечно, давай съездим.
Женя росла одна, без братьев и сестёр, а почти все ребята из дальней родни были её старше. Среди подруг и знакомых детьми пока никто не обзавёлся, а в школе она работала с ребятами от семи лет и старше. То есть, теоретически она ориентировалась и в возрастах, и в возрастной психологии, но личных наработок в общении с малышами не имела.
Возможно, именно из-за недостатка опыта женщина оказалась не готова к тому, что Коля окажется таким маленьким и абсолютно беззащитным.
Бледный, худенький, с тонкими ручками и малюсенькими ладошками... Огромными и очень живыми были только синие глаза. Движимая до этого времени дремавшим материнским инстинктом женщина сама не заметила, как усадила малыша на колени и начала гладить его по отросшим русым волосам, осторожно прижимать к себе худенькое тельце. Ей хотелось отогреть несчастного мальчика, защитить его от всех бед и невзгод.