Эльф Мирандаль поднялся с земли. Ахнули кажется всё кто видел его лицо. Привыкшие к карикатурно прекрасным эльфам и эльфкам, такая картина их пугала и вызывала тошноту.
У Мирандаля был пронзительный глаз цвета истинного изумруда, только один, ведь вторая глазница зияла тёмным провалом. Некогда красивые тонкие губы превратились в месиво из рваных шрамов. Весь носовой хрящь был отрублен под самый корень. Всё лицо покрывали длинные прямые рубцы, следы швов. Завершало всю эту вакханалию блестящая стальная пластина, выросшая в череп.
— Здравствуй ведьмак. — прошипел эльф почти не размыкая губ- Действительно неисповедимы. Я и надеяться не смел что ты ещё жив и у меня ещё будет шанс поквитаться с тобой!
— А я думал что прикончил тебя. Ха! Убить тебя дважды, вот так счастье! — крикнул Вернер уже бросаясь на скоя'таэля.
Песня ветра снова зазвучала, остальные белки тоже опомнились. В звон мечей снова вклинились удары, стоны, вопли и ругательства. Бендайн бросил попытки выдернуть копьё из рёбер другого краснолюда, ударом кулака опустил на землю бегущего к нему ниму низушка, выхватил у упавшего из рук чекан. Петор сошелся с эльфом, но нога предательски подогнулась. Эльф воспользовался своим шансом и прежде чем упал с болтом в центре высокого лба хлестнул краснолюда клинком по шее.
Вернер наседал на врага всё больше и больше, секунда от секунды его удары становились всё быстрее и быстрее. Мирандаль, хоть и обладал невероятной скоростью, не мог сдержать сыпящиеся со всех сторон удары. В отчаяном рывке дёрнулся назад, споткнулся о лежащий труп, упал. Но, быстро сориентировавшись, бросил горсть золы в лицо ведьмаку.
Вернер зажмурился, из глаз хлынули слезы. Он оглушительно чихнул. Эльф не стал упускать момент. Вскочив на ноги он рубанул, весьма неуклюже, но таки попал. Меч грохнул по бульвигеру, соскользнул, застрял прижатый пластиной наплечника. Ведьмак махнул мечом в слепую. Эльф попытался отпрыгнуть, но чудовищный удар, которому хватило бы мощи разделить его на две половины, задел его самым остриём. Куртка разошлась не оказывая сопротивления, за ней кожа, а за ней плоть. Внутренности с плеском и чавканьем вывалились на землю.
Скоя'таэль взвизгнул, принялся судорожно впихивать их обратно. Остальные, видя это тут же бросились в отступление, забыв и о командире и о раненных. Краснолюды нагоняли одного за другим. Коротконогие, они были прямо таки дьявольски проворны.
— Ну почему у всех одна и таже реакция? Эй, думаешь тебе это поможет?! — расхохотался Вернер. Он со смехом раздавил облепленную песком из золой печень прямо у эльфа на глазах, расхохотался пуще прежнего. Потом поймал взгляд Антоана. Безумие в глазах как-то вдруг утихло. На его месте остался стыд. Ведьмак выхватил корд и быстрым движение перерезал Мирандалю горло. Тот захрапел, плюнул кровью и больше не дышал. Вернер склонился над ним, пригляделся к железной пластене в черепе. Антоан почувствовал как земля ускользает из под рук и он проваливается в чёрное ничто.
— Ну и дельце, скажу! — покачал головой Золтан- Это что ж в голове быть должно, чтоб вот так половину на убой, на штурм бросить, а со второй половиной в тыл зайти и детей со стариками резать?
Они уже сидели за столом в корчме. Никого кроме них не было, даже хозяина, так что водку пришлось искать самостоятельно.
— Да уж, звери! — горячо подхватил Фалон- Того покорëженного видали? И как только можно так драться, ладно ещё ведьмак, но он ведь эльф и всего!
— Точно, не зря мы тебя, Вернер, зазвали. Эдакий бы нас точно положил, ну меня так сто пудово! — поддержал Мунро.
— Мирандаль Аэп Мурин. Худший ублюдок что я встречал. — прорычал ведьмак- Ярпен, помнишь ты рассказывал как я в Кераке с белками дрался. Вот он то и был командиром, которого я разделал.
"Прямо таки сходка старых знакомых!" подумал Антоан. Он тоже сидел за столом и на равне с остальными хлебал обжигающую жидкость. С неудовольствием отмечал что опьянение совсем не стерает воспоминаний.
— Странно правда что он жив был. — продолжал Вернер, крутя в пальцах пластину из черепа скоя'таэля- Не знаете что за гравировка?
Краснолюды склонились над трофеем.
— Риссберг. Занесло меня как то в те края. Уверен что это гравировка их изделия. — сказал Золтан. Вернер поморщился, убрал пластину в карман.
— Значит черт с ними. Лучше выпьем за Петора.
— За Петора! — грохнула компания.
Антоан молчал ещё три дня. Молчал когда они хоронили Петора Тимонда. Молча помогал сваливать белок в глубокую общую яму. Молчал когда команда обсуждала долю каждого.