27 января 1591 г., в конце процесса, Энни признали виновной. Мы не знаем, осудили бы ее, если бы король не настаивал на существовании изменнического заговора. Из-за сочетания демонологии с народными верованиями была доказана ее вина в сатанинском ведьмовстве во вред государству. Энни заточили в Эдинбургском замке и держали там, пока устанавливали позорный столб и складывали костер из сухого хвороста. Сначала ее задушили на этом столбе, а потом бросили тело на костер и сожгли дотла; так наказывали за ведьмовство. Люди, шептавшиеся на торговых улицах или сидевшие по домам, нюхали дым, разносимый над городом восточным ветром.
В декабре 1591 г., пока продолжался допрос Джилли Дункан, заодно с ней судили Бесси Томпсон, дочь Энни Сэмпсон: под суд угодили два поколения семьи. Школьного учителя из Транента Джона Фиана судили вместе с его соседкой Джилли. Он якобы совершал обряд с участием Сатаны на шабаше в нортбервикской церкви, вел учет и – будучи одним из немногих грамотных людей в округе – делал записи. Еще его обвиняли в волшебных фокусах и в гадании. Возможно, Джон, будучи образованным молодым человеком, умел толковать гороскопы. Его приговорили к кошмарным пыткам молотками и железными «чулками», за которыми последовала казнь [21]. Многие простые люди из Кита, Транента и окрестных деревень – Мэрион Рэнкинг, Мегги Томпсон, Александр Уайтлоу, Джанет Кэмпбелл, Ритчи Грэм, Джанет Фэрли, Кейт Грей, Изобел Лаудер, Хелен Уайт, Мэрион Патерсон, Джанет Николсон и другие – были названы участниками заговора по свержению короля и возведению на престол Фрэнсиса Стюарта, графа Ботвелла. Непонятно, какое всем им было дело до того, кто сидит на троне.
Джилли Дункан и Бесси Томпсон казнили вместе на Замковом холме 4 декабря 1591 г. [22] Барбару Непьер оправдали присяжные, после чего король предал суду их. Барбара избежала немедленной казни, так как ждала ребенка; дальнейшая ее судьба неизвестна. Эффи Маккалзин сожгли заживо 15 июня 1591 г. – исключительное наказание, так как она была «неверной» женой, ведьмой, покушавшейся на убийство мужа и свекра и соблазнившей колдовским способом другого мужчину. В Шотландии подобные преступления против мужчин в семье назывались «малыми изменами» – так трактовался бунт жены против ее законного суверена, мужа. Государственная измена, якобы совершенная Энни и Джилли, отозвалась эхом в домашнем преступлении Эффи, показав правоту демонологов: ведьмы – подрывная угроза на всех уровнях общества, от супружеского ложа до дворца. В 1597 г. сам король Яков написал на эту тему трактат, назвав его просто «Демонология» (Daemonologie) [23].
Граф Ботвелл, якобы подстрекавший ведьм напасть на короля с королевой, осмотрительно сбежал из Шотландии в 1591 г. Через несколько лет, когда политический климат смягчился, он вернулся. В 1593 г. состоялся формальный суд с целью закрыть все дело. Графа обвиняли в том, что он просил ведьм – Энни и некоторых других – погадать о его политическом будущем, приобретал амулеты с целью приворожить к нему короля и спрашивал, как «обколоть» того (убить при помощи восковой фигурки: устроить ему кораблекрушение, отравить или заставить остаться за границей).
Документы процесса над графом позволяют бросить последний взгляд на Энни, Джилли, Эффи и других: в них они названы диалектным термином umwhile, то есть покойницами. Суды над ними произошли давно в прошлом, они поплатились за колдовство, которым якобы занимались в интересах графа и в котором сознались под пытками. К моменту начала процесса над графом за их совместные преступления они уже два года были мертвы. Его тоже должны были признать виновным и подвергнуть страшной каре. Но граф Ботвелл был мужчиной, аристократом, придворным короля, пользовался услугами юристов и поддержкой знати. После укрепления власти Якова изменились и политические настроения. Поэтому графа Ботвелла оправдали [24].
3
Суд над ведьмами в Вардё: демонология на колониальной оконечности Европы
Через 30 лет после казни Энни, Джилли, Эффи и других в Эдинбурге шотландцы массово эмигрировали в американские колонии, на Карибские острова и вообще в Новый Свет. «Новый Свет» находился не только на западе, но и на севере и юге Европы, даже в ледяных пустынях Заполярья. К XVII в. колонисты с юга – норвежцы, датчане, немцы, шотландцы, жители Фарерских островов – все чаще селились в этих холодных краях, на севере нынешних Норвегии и Швеции. Они расширяли средневековые торговые фактории, распахивали небольшие участки земли, занимались рыболовством и добычей пушнины, строили форты. Впрочем, на площади почти в 20 000 квадратных миль их набиралось меньше 3000 душ. Берега Северной Скандинавии – это тундра, горы и фьорды, дальше простирается бескрайнее холодное море, где пугающе стонут в зимней мгле айсберги, озаряемые загадочными красно-зелеными сполохами. Неудивительно, что Дальний Север будоражил воображение поселенцев. Там, правда, вопреки их убеждению, не было совсем уж безлюдно. В начале XVII в. примерно половину тамошнего населения составляли представители коренного народа саамов и метисы – наполовину пришельцы с юга [1]. Заполярье издавна служило домом для кочевых народов, оленеводов и охотников, с их непонятными для колонистов легендами и знанием местности. Последние помечали на своих картах островки вроде Вардё и Вадсё, между которыми зияла пустота, тогда как коренные жители знали тропы, места стоянок и ориентиры там, где поселенцы видели одну унылую тундру.