Центральный морг управления встретил меня божественной прохладной тишиной, если только такое определение применимо по отношению к подобному заведению. Пройдя по пустому гулкому коридору, озаренному равнодушным светом газовых ламп, совершенно не дающих тени, я толкнул тяжелую дверь в конце и очутился в святая святых судмедэкспертизы - главном патологоанатомическом зале. Здесь тоже было безлюдно, если не считать длинного ряда усопших на одинаковых никелированных столах под одинаковыми, серыми простынями. В дальнем углу за обычным столом с нормальным желтоватым освещением сидел тощий парень в зеленом халате сомнительной свежести и сосредоточенно играл в электронный тетрис. Моего появления он не заметил, пока я не кашлянул ему прямо в ухо. Парень оказался незнакомым, и я счел за лучшее предъявить ему свое журналистское удостоверение, которое, впрочем, не произвело на служителя Аидова царства никакого впечатления. В ответ на мою просьбу указать настоящее местонахождение Афанасия Ивановича Клокова, он молча ткнул волосатой рукой мне за спину и снова выпал из реальности в свой тетрис.
Двинувшись в указанном направлении, я вскоре обнаружил еще одну дверь, а за ней - лестницу на второй этаж, приведшую меня к началу сразу двух коридоров. Я трезво рассудил, что кричать в таком скорбном учреждении как-то неприлично, и, вздохнув, пустился на поиски "главного по трупам" по правилам лабиринта - слева направо. Ожидание меня не обмануло, и через пару минут я обнаружил кабинет, отделанный в евростиле искусственными дубовыми панелями с кондиционером в основании большого светлого окна и обставленный строгой черно-серой офисной мебелью с полным набором органайзера и средств связи. Посреди этого официоза за почти пустым столом восседал сам Афанасий Иванович - главный судмедэксперт и живая легенда губернского управления внутренних дел.
Злые языки поговаривали, что Клоков подался в "судебку" с горя, когда его сняли с должности начальника экспертной службы Сибирского федерального округа якобы за "превышение служебных полномочий", и стало ясно, что карьера его на этом закончена. Не знаю, судя по характеру Афанасия Ивановича, могло быть и так, но вот то, что студенты и стажеры табуном валили в морг поприсутствовать на вскрытиях, проводимых "мэтром Клоковым", и почитали за счастье попасть к нему в ассистенты или на практику, являлось непреложным фактом. Лично я не испытывал никакого восторга от разглядывания сине-зеленых или красно-фиолетовых внутренностей всяких "жмуриков", "поплавков" и "подснежников", хотя и имел в юности прямое отношение к медицине, окончив соответствующий вуз и даже отработав по специальности несколько лет на "скорой помощи".
- А-а, господин Котов, рад приветствовать! - прогудел Клоков своим неподражаемым митрополитским басом. - Давненько не виделись!
- Место уж больно неподходящее для свиданий, Афанасий Иванович, - в тон ему ответил я, пожимая сухую жилистую руку эксперта.
- И что же привело мастера пера и слова в столь мрачное и печальное заведение? - поинтересовался он, опускаясь обратно в свое кресло с высокой ортопедической спинкой.
- Любопытство, Афанасий Иванович, исключительно любопытство! Только в двух сферах человеческой деятельности эта черта характера не является порочной - в науке и в журналистике.
- М-да? Интересная сентенция! - он задумчиво потер свой узкий и гладко выбритый подбородок. - И на что же на сей раз оно направлено?
- Да вот, сорока на хвосте принесла, что в вашем ведомстве обнаружилось два совершенно непонятных с точки, зрения официальной медицины, случая смерти. Пара молодых и здоровых, по заключению той же медицины, людей погибают от весьма странных для их возраста причин инсульта, острой надпочечниковой недостаточности...
- Это какие же? - рассеянно переспросил Клоков, делая вид, что ищет на столе какую-то бумагу. - Что-то не припоминаю?
- Ну-у, Афанасий Иванович! - я позволил себе укоризненно покачать головой. - С вашей-то памятью?!.. Да не ранее как сегодня утром! Один бизнесмен, другой - спортсмен...
- Ах, эти!.. - хлопнул себя по лбу эксперт. - Так что ж там непонятного или загадочного? А, впрочем, завтра я буду делать вскрытие, можете поприсутствовать, разрешаю по старой памяти, учитывая ваше медицинское прошлое. Надеюсь, в обморок падать не будете, блевать, простите, тоже?
- Покорнейше благодарю за приглашение, Афанасий Иванович, непременно им воспользуюсь, - я приложил руку к сердцу и склонил голову. - Но все-таки, учитывая мое журналистское настоящее, смею просить вас позволить взглянуть на сии объекты сегодня, хоть одним глазком, исключительно любопытства ради!
- Надо же, как профессия меняет человека! - изумился Клоков. - А ведь, помнится, у меня на занятиях по судебной медицине, вы совершенно не проявляли интереса к таким печальным предметам, как трупы!
- Ну и память же у вас! - я не смог сдержать восхищения. - Столько лет прошло!..
- Да уж, не жалуюсь, - с гордостью кивнул эксперт. - Только вот запоминаются либо очень хорошие, либо очень плохие... Ладно, пойдемте, полюбуетесь на последнего.
- Почему только на последнего?
- Потому что первый - в морозильнике! - отрезал Клоков, и я понял, что дальше лучше промолчать.
Мы спустились снова на первый этаж, в секционный зал, и "главный по трупам" повел меня вдоль ряда столов, поглядывая на бирки, приколотые булавками к простыням. Где-то в середине ряда он остановился и махнул мне рукой.
- Можете любоваться! Долговой Игорь Леонидович, тридцать шесть лет, мастер спорта по футболу, - эксперт, не глядя, откинул край савана с головы покойника.
Я посмотрел, ожидая увидеть кого угодно, но только не того, кто там оказался. Я рассчитывал увидеть лицо молодого красивого парня, каким знал его по фотографиям в газетах и по телевизору, но никак не череп, обтянутый серой морщинистой кожей с ввалившимися от истощения щеками и глубоко запавшими тусклыми глазами, почему-то открытыми, в которых отражался блеклый свет газовых плафонов.
- Это кто? - хрипло выдавил я и закашлялся от внезапно подкатившего к горлу комка.
- Он самый, Долговой Игорь Лео... - Клоков обернулся и осекся на полуслове, уставившись, как и я, на труп древнего старика, оказавшийся на месте молодого спортсмена. - Что за ерунда?! Откуда здесь... Эй, дежурный! - рявкнул вдруг в полный голос эксперт, буквально посинев от гнева.
В ответ раздался грохот и короткий вопль. Это вернувшийся из тетриса в нашу реальность тощий дежурный забыл встать со стула в стремлении побыстрее явиться пред очи грозного начальника. Взбешенный главный эксперт был, однако, весьма опытным профессионалом и в следующий момент уже сообразил, что здесь дело нечисто. Не дожидаясь прибытия дежурного, он бегом ринулся обратно на лестницу. Я едва поспевал за ним, прыгая через две ступеньки. Мы ворвались в подвал, где находились морозильные камеры, и я понял, что Клокову пришла в голову та же мысль, что и мне: если это подмена, то уж в холодильнике наверняка должен лежать первый, настоящий, бизнесмен.
Слегка дрожащей рукой Клоков отпер задвижку и потянул на себя ручку заиндевевшей столешницы. Она успела выдвинуться только до половины, как эксперт тихо охнул, схватился рукой за сердце и прислонился к стене. Я понял, что увижу в морозильнике, но все же не удержался и посмотрел. Там лежала самая настоящая мумия, еще несколько часов назад бывшая трупом тоже молодого и обаятельного бизнесмена. Я с трудом проглотил сухой колючий комок, не дававший мне произнести ни звука, прокашлялся и полез в карман за сотовым телефоном. Дело принимало весьма нестандартный оборот и требовало незамедлительного присутствия самого начальника криминальной милиции комиссара Береста.
Было глубоко за полночь, когда мы с Николаем вновь оказались в его кабинете на третьем этаже управления, уселись друг против друга, закурили и попытались осмыслить происходящее каждый по-своему. Берест сразу же извлек папку с делом и углубился в перечитывание имеющихся материалов, а мне пришлось заняться умозрительными упражнениями.