Мои подозрения оправдались, когда за очередным изгибом береговой линии в низине, у самого обрыва к морю, показалась деревенька.
– Евгений, надеюсь на твое благоразумие. Тебе нельзя отходить от телеги иначе обозники вас убьют. – Крикнул десятник и пристроился к кавалькаде всадников, собирающейся в стороне от остановившейся колонны телег. Когда все собрались, делегация не спеша двинулась к собирающейся в центре хутора у колодца толпе.
Несмотря на расстояние, ветер доносил обрывки разговора Ивана и селян, и в мирное решение не верилось уже через несколько минут. По сути, имперцы предложили принести вассальную клятву или сожгут всю деревню вместе с каждым отказавшимся, перемежая аргументы призывами прийти к свету и отказаться от тьмы. Хоть ребята и не смахивали на фанатиков, но создавалось впечатление, что шутить они не станут и действительно пустят в ход факелы.
Я пропустил момент, когда жителям деревни надоело выслушивать эту ахинею и они атаковали. Еще несколько мгновений назад крупная фигура Ивана нависла над главой поселка, что-то ему негромко втолковывая, а затем из земли, раскидывая комья почвы в разные стороны, поднялся крупный валун и набрав скорость ударил в бок закованного в латы бугая.
Попытавшихся этому препятствовать стражников он снес, откидывая словно кегли, а вот Ивана лишь пошатнул. Тут же в его руках оказался длинный обоюдоострый меч и кинжал, которым он пронзил насквозь упрямого старосту и приподнял над землей. Новые камни, дрогнув, осыпались на землю, а глава поселка несколько раз дернул ногами в воздухе и затих. Отбросив тело в сторону разъяренных селян Иван поднял руку с окровавленным оружием вверх и прокричал:
– Да пребудет с вами огонь, дети тьмы!
Несмотря на то, что численность противостоящих групп была практически одинаково, чем закончится это сражение предсказать не сложнее домашнего задания первоклашки для выпускника института. Разносортная толпа крестьян против закованных в доспехи латников, тут не поможет даже активно применяемая магия, тем более, что атакующие тоже с ней знакомы.
Пока обозники следят за идущим избиением, я надрезал ладонь и принялся быстро рисовать руны. Помочь жителям деревне не смогу, но пока есть возможность, грех не подготовиться к завтрашней встрече каравана с нашим укреплением. Борта телеги частично скрывали мои действия, так что сделать два камня, полностью опустошив запас ауры оказалось не сложно. Два негромких хлопка и вот у меня в кармане пара камней – огненный столб и сталагмиты, как мне кажется самые эффективные по поражающей силе мои умения.
Порывы ветра вместе с дымом принесли едкую гарь и приторный запах горелого мяса. Рита не выдержала и свесилась за борт телеги, освобождая желудок в порыве рвоты.
Назад, ведя под уздцы своих коней, возвращалось девять латников, еще двое были перекинуты через седло. Безвольное покачивание конечностями в такт идущей лошади говорило само за себя – есть потери. Когда воины поравнялись с караваном, я ожидал, что их начнут поздравлять с победой, но такого не было. Наоборот, люди с грустью снимали убитых с коней, переговариваясь короткими фразами и сожалея, что селяне оказались настолько упрямы.
Вопреки ожиданиям, караван не тронулся в путь, а наоборот стал разбивать лагерь. На возникшие вопросы ответил хмурый Кирилл, проезжавший мимо.
– У всех есть право на второй шанс, и мы им предоставим его. Завтра на рассвете они появятся в своем храме, и мы вновь предложим им присоединиться к свету.
– А если они откажутся?
– Мы выжжем скверну вновь. – Десятник был категоричен.
– Вы убийцы! – сказала, словно плюнула девочка.
– Рита. Малышка, несколько недель назад я так же, как и эти селяне был возмущен наглостью имперцев, когда они пришли в мою деревню. А что сейчас? Я им благодарен, поскольку жизнь лучше и легче в империи.Значит, все-таки есть там свет, к которому я пришел… Мы не фанатики и нам не нравится жечь селения, но пряника без кнута не бывает.
Девушка отвернулась, не желая слушать десятника, да и я, тоже не особо жаждал вникать в то, какие оправдания для своей совести придумал этот человек, а судя по прозвищу, он из присутствующих был самым человечным.
– Че, Совесть? Все, ты уже не друг им? – хохотнул проезжающий мимо Иван. – Сколько раз тебе говорить, что ты не можешь быть другом для этого быдла. Пастух, кнутом управляющий своим стадом, может любить животных, но животные его будут бояться. Наигрался?
Кирилл с надеждой глянул на меня, но я отвернулся, не желая иметь ничего общего с людьми, вырезающими поселки за здорово живешь. Иван еще раз рассмеялся и переменившись в лице заорал: