В первой же картине он заявил ещё один личный принцип, который его также роднит с Каурисмяки, — это постоянный баланс между ужасным и комичным. Зритель катается на этих американских горках всю картину. При этом никаких нарочных «шуточек» и прочего комикования у него и в помине нет. Он просто рассказывает истории. «Я иногда не понимаю, почему народ в зале смеётся», — говорит сам режиссёр. Премьерный показ посетило более 300 тыс. зрителей, а денег на производство дал общественный вещатель VPRO — бывшее Либеральное протестантское радио.
Второй его фильм «Северяне» (De Noorderlingen, 1992) легко можно обозвать артхаусом (самый бессмысленный термин, столь распространённый в РФ, — в Германии, например, вместо него используют «национальное кино»). А можно назвать символом голландской жизни. Да чем угодно. На самом деле в 1990-м это был спектакль театра Вармердама. Он и выглядит, как спектакль, и выстроен точно так же. А декорации — городок из нескольких домов и одной улочки в дюнах на краю леса — именно театральные. Тут есть все типажи, герои, хор (обычно это молчаливые тётушки, толпой пялящиеся в чужие окна). Символический лес, где происходит половина местных трагедий. Обезумевший без секса мясник. Негр, сбежавший из человеческого зоопарка. Жена в депрессии, ставшая официально святой. Мальчик с блэкфейсом, думающий только про то, как там сейчас в Африке поживает Лумумба. И, несмотря на изрядное количество трупов, это опять смешно. И очень живописно.
Продюсером картины выступил Дик Мас, режиссёр, который раньше снимал видео для местной группы Golden Earring, а потом получил «Оскар» за фильм «Характер» в 1998-м. Удивительно, что на таком материале какой-нибудь российский режиссёр на государственные деньги снял бы чернуху, от которой повесились бы даже мухи на потолке. А у Вармердама — покой и внутренний свет. Хотя, может быть, просто кто-то забыл выключить лампочку.
Фильм пытались протолкнуть на «Оскар», но его зарезали уже на стадии национальной номинации. А потом зарезали режиссёра Тео ван Гога, который снялся в этой картине.
Следующая картина у него вышла только в 1996-м — «Платье» (De Jurk). И по ней видно, как удивительно тонко Алекс составляет все детали своих повествований. По сути, это история платья от хлопковой коробочки до полного уничтожения, и оно, это платье, проходит через судьбы совершенно разных людей. Приём простой, но очень свежий. При этом Вармердам утверждает, что, садясь за сценарий, он не представляет, куда вырулит повествование, и об этом у него есть ещё один смешной фильм — «Официант» (2006). Но выпускникам недельных курсов сценаристов в Интернете со всеми этими «арками» это будет вряд ли понятно.
Все картины режиссёра вневременные. Он умудряется сделать так, что любой его фильм не выглядит снятым когда-то, десятилетия назад. Притом что кино — один из самых скоропортящихся продуктов.
«Маленький Тони» (Kleine Teun, 1998) показывали в Каннах в секции «Особый взгляд». Но это опять жизненная история и, конечно, совершенно доведённая до крайности. И опять зал смеётся. Ну, потому что у режиссёра есть внутренняя мощная витальность, которая просто не даёт зрителю впасть в уныние.
«Новые сказки братьев Гримм» (Grimm, 2003) — это некое подобие road movie c вкраплениями вполне современных городских легенд. А начинается всё, как у настоящих братьев Гримм: отец бросает детей в лесу, потому что не может их прокормить. А далее уже — путешествие в Испанию и ужасные приключения по дороге. По-моему, не самый лучший фильм Алекса, но за картины леса в традициях нидерландской живописи ему можно всё простить.
«Официант» (Ober, 2006) — прекрасный рассказ о природе писательского труда, но вот без вудиалленовского нытья. Более того, это чистая фантасмагория, когда в повествование начинают вмешиваться герои повествования. Естественно, главную роль играет сам режиссёр. По поводу того, что он сам играет в своих фильмах, он обычно отвечает так: «Я не смог найти актёра на эту роль». И, несмотря на свою глубину, фильм опять смешной.
Вот что ни снимает Алекс — у него всё получается комедия.