– Мы долго спорили, ругались. Но, как говорил Чебурашка в мультфильме, мы строили, строили и наконец построили.
Новая разработанная бывшими оппозиционерами конституция почти совпадает с ноябрьской, принятой в прошлом году на волне выступлений движения «За реформы!». Она ограничивала полномочия президента. Курманбек Бакиев сначала подписал ее, но потом повернул все вспять и принял декабрьскую конституцию, сделавшую его хозяином страны. Теперь же ноябрьскую конституцию хотят вернуть.
– Президент осознал свою ошибку и хочет ее исправить, – объясняет премьер Атамбаев.
Согласно новому проекту правительство уйдет в отставку, а парламент в течение пяти дней изберет нового премьера.
– Я совершенно не держусь за свое кресло, – хвастается Алмаз Атамбаев.
Премьер уверяет, что все требования оппозиции учтены и «дальше о чем-либо кричать несерьезно».
Превратившись из оппозиционера в госчиновника, Алмаз Атамбаев вдруг полюбил легенду о рыцаре, который, победив дракона, сам в него превращается. Правда, он уверяет, что ему повезло, ибо он драконом не стал. Более того, новый вариант конституции станет «путами для любых новых драконов».
– Про нашу страну говорят, что у нас нестабильность. Но мне кажется, что это нестабильность текущей воды, которая вымывает всю грязь. Вот у наших соседей – стабильность. Но это стабильность мины! Она лежит тихо-мирно, а завтра может так рвануть, что всей страны не будет.
Еще он обещает, что власти применят против участников акции спецсредства только в том случае, если «какие-нибудь горячие головы начнут захватывать здания».
– Тогда у них потекут слезы. И все, – все так же радостно говорит премьер.
Мы выходим из Белого дома. Прямо у выхода буквой «П» выстроились спецназовцы.
– Так, проходите быстро. Не снимайте, уходите, уходите, – командует их начальник всем журналистам.
Однако оппозиционеры радости премьера не разделяют.
– На самом деле Атамбаев – точно как тот дракон, о котором он так часто говорит, – уверяет Феликс Кулов. – Пришел, увидел власть и ничего не стал менять.
Феликс Кулов, кстати, и сам недавно был премьером. И тоже не стал ничего менять.
IV. Андижан. Репортаж с того света
Андижан является, наверное, самой страшной страницей в истории постсоветского пространства. И точно самым страшным эпизодом моей журналистской работы. Так вышло, что мы (я и фотокор «Коммерсанта» Вася Шапошников, светлая ему память) были одними из немногих журналистов, находившихся в Андижане после расстрела и считавших лежавшие на площади трупы горожан.
После той трагедии для меня кое-что стало более ясным – но не «кто?», «почему?» и «зачем?». Я уяснил, пожалуй, только то, что я обязан вспоминать об Андижане, говорить и писать о нем снова и снова. А еще бороться с мифами и призраками – в первую очередь с мифом о международном терроризме, который якобы виноват в произошедшем. Вовсе не мифический терроризм расстреливал разбегающихся по городу людей, и не он отправил в тюрьму полгорода – по крайней мере всех, с кем я разговаривал в те дни. Призрак терроризма виноват только в одном – в том, что Андижан благополучно забыли.
«Отдохнули и хватит»
Иностранных журналистов в Андижане нет. По крайней мере, об этом сообщают все официальные узбекские органы власти. Уже на следующий день после расстрела на главной площади в Андижане тех журналистов, кто был в городе во время митинга в пятницу, эвакуировали.
– В семь утра в субботу мы были на площади, – рассказывает мне немецкий журналист Маркус, – нас арестовали, три часа продержали в участке и сказали, что если мы не уедем в течение получаса, то на нас будут нападать. Сейчас мы в Фергане. Мы подождем и попробуем вернуться, хотя это, конечно, вряд ли. Сейчас они уже никого внутрь не впускают.
Правда, мне попасть в Андижан все-таки удалось.
– Сейчас мы будем проезжать через перевал, но на блокпосту ты говори, что турист и едешь в Коканд, – инструктировал меня таксист. – Это древний город, они обязаны пропускать. Говори, что на экскурсию. А там уже, около Андижана, как-нибудь проберусь сельскими тропами.
Дорога в Андижан просто сказочная. Сначала белые вершины гор, потом залитые солнцем хлопковые поля и сочная зелень деревьев, почти на каждом телеграфном столбе аисты.
К городу мы подъезжаем проулками, долго петляя.
В Андижане мало людей. Половина города перекрыта – улицы, ведущие в старый город, перегорожены грузовиками. Повсюду люди с автоматами: и в камуфляже, и в штатском. Они держат стволы так, как будто целятся по ногам, а когда подходишь к ним ближе чем на 50 метров, вскидывают оружие и смотрят на тебя через мушку.