Выбрать главу

ВОЛЬНЫЙ ВЕТЕР

или

ИСТОРИЯ ОДНОГО МЕНЕСТРЕЛЯ

Opi et amo (лат) — Ненавижу и люблю.

Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить.

Эрих Мария Ремарк

Полная свобода возможна только как полное одиночество.

Тадеуш Котарбиньский

Что такое «не везёт» и что из этого выходит…

О, благодетельная сила зла!

Всё лучшее от горя хорошеет…

Шекспир, 119 сонет

Желаю вам здравствовать…

Я вас приветствую. Зовут меня Верима, можно просто Вера. Я хочу рассказать вам несколько историй, в которые я имела «счастье» вляпаться. Вы не подумайте, что я такая уж ходячая катастрофа. И плевать через левое плечо не надо, и стучать по дереву тоже — голове от этого не легче — креститься тем более не нужно. Для полноты картины я опишу свою внешность. Рост — где-то сто шестьдесят. С виду хрупкая, обычная талия. Приятное лицо, длинные светлые волосы цвета спелой пшеницы, заплетённые в тонкие косички, которые украшены бусинками разных материалов. Вообще, как говорил мой знакомый орк, с первого взгляда я кажусь миниатюрной и выгляжу лет на шестнадцать-восемнадцать. За все свои двадцать три года жизни, прошедшие до этих печальных событий, я была обычной девушкой. Если можно назвать обычным тот факт, что хоть я была и вторым ребёнком в семье, но я была изгоем. Всё дело в моих глазах. Во-первых — их цвет. Ну, подумайте сами, может у обычного человека быть огромная радужка, невероятного меняющегося в зависимости от настроения цвета?! Резкого контраста нет, но она всё равно переливается всеми возможными и невозможными оттенками синего и голубого. Но это ещё цветочки. Во-вторых. Стоит мне на чём-то сфокусироваться, как мои зрачки становятся — нет, вы только подумайте!!! — вертикальными, хотя в роду у меня не было ни эльфов, ни демонов! Интересно, в кого я такая?!! Вот из-за этого мои родители отдали меня, в мои неполные пять лет в приют. После этого я больше никогда не видела свою семью. А потом, уже из приюта, меня зачислили в элитный отряд.

Всего нас было пятнадцать детей примерно одного возраста. Почти все они были из богатых семей, но каждый по каким-либо причинам не имел права наследования. Пятнадцать человек. Это был пробный шаг правительства Шортерского государства. Из нас готовили универсалов, спецотряд, который можно посылать хоть в ад с уверенностью выполнения задания. Нас с детства учили убивать, драться, найти и обезвредить. У всех есть врождённый дар к магии. Конечно, у всех он разный, но его развили до невозможности, развили так, как не развили бы в самой лучшей школе. Подумайте сами шестнадцать лет непрерываемого обучения — это стопроцентная гарантия успеха. И тут я оказалась не такой как все. Понимаете, я спокойно могла отразить любое брошенное в меня заклинание. Я могла впитать его. Более того, я могла перенаправить его в кого хочу, нарастить и использовать в своих целях. Вот только сама не могу концентрировать магию. У каждого мага магия имеет выход на поверхность, образуя нижнюю — заметную ауру. У меня же магия не выходит на поверхность, она словно находиться под плёнкой — тончайшей гранью — и высвобождается лишь при соприкосновении с магией из вне. То есть нужно, что бы чужая магия прорвала эту плёнку. Вот такой вот дар. И, собственно, из-за него я нуждаюсь в боевой паре на заданиях. Но кроме магии мы все владеем любым видом оружия. Хотя каждый из нас пользуется тем, чем ему удобнее. К примеру, я предпочитаю спаренные разнокалиберные не тупеющие клинки дроу, носящиеся в наспинных ножнах. Это оружие мне больше всего подходит. Кроме них я ношу при себе набор тёмноэльфийских не тупеющих кинжалов для метания и «чистки ногтей», а также меч с магическим началом. Вообще выглядит он, как двурушник с изящной рукоятью и набалдашником в виде тюльпана. По всему клинку идут неизвестные символы, которые никто не смог расшифровать. А само лезвие сломано ровно посередине. Вообще не известно, откуда он взялся в закромах училища. Но я его захапала на инициации себе. Вся штучка в том, что меч, используя магию, восстанавливается и становиться невероятным гибридом с виду (жаль, происходит это очень редко, но когда происходит… лучше этот меч держать у себя), но, знаете, когда меч режет как масло горную породу, которая даже магии не поддаётся, проблемы с внешним видом становятся глубоко фиолетовы.

Но не будем отвлекаться.

По прошествии всех шестнадцати лет обучения мы были приняты на службу. Все думают, что мы — это личная охрана государя. И все называют нас Ищейками. В толпе нас легко узнать. Мы носим два знака отличия: плащ и брошь. Сам плащ — длинный атласный, до пят, с капюшоном, особого покроя, тёмно-синего цвета, подбитый с изнаночной стороны чёрным бархатом. Брошь, скрепляющая плащ, на вид обычная, размером с куриное яйцо, с изображением зигзага молнии, бьющего в высокое раскидистое дерево. Брошь — это талисман и оберег. Она символизирует то, что ищейкам параллельно, кто их объект, хоть нищий, хоть богач. Ищейки могут карать и свергать любого. Если провести краткий экскурс в историю, то наш отряд был создан по прототипу уже когда-то существовавшего подразделения. Там были воины, которые защищали города, но почти все они погибли в их последней битве, а, кто не погиб, бросили службу.