[Примеч. авт.: (1) О́ни – (яп.) демон, демоны. (2) Сютэн-додзи – согласно японской мифологии могущественный предводитель демонов. По легенде был убит самураем Минамото Ёримицу. (3) Тагицу химэ-но-микото – в синтоизме одна из трех богинь моря в святилище Мунаката. (4) Гасядокуро – согласно японской мифологии – гигантский скелет-ёкай]
– Тогда почему бы не отыскать этого Сютэн-додзи и не спросить, где эликсир?
– Будь все настолько просто, не было бы нужды в твоем даре, – подал голос Цубаса.
– Много веков назад самурай по имени Минамото Ёримицу убил красноликого о́ни, – пояснил ласка. – Как видишь, спрашивать нам не у кого.
– Минуточку, – с шумом выдохнула я, ощущая волну раздражения. – Получается, что вы мне нервы трепете ради пустышки?! Ради прихоти выжившего из ума старика?!
– Я бы еще поспорил, кто кому нервы трепет, – возразил ворон. – Риск того, что никакого артефакта нет и в помине, велик. Но также есть и шанс, что это не миф. Узнаем, как только ты раскроешь в себе дар всевидения. И если эликсир обнаружится, то Ито проверит, безопасен ли он для старика. А пока она поддерживает его жизнь всеми доступными ей средствами.
Осознание того, через что пришлось пройти за последнюю неделю по вине Ямады, давило на меня с силой бетонной плиты. Я еле сдерживалась, чтобы не вскочить и не разнести весь кабинет к чертовой бабушке. От злости так сжала челюсти, что их начало сводить. Но едва ли обратила на это внимание, которое целиком и полностью было приковано к двум ёкаям, сидевшим напротив меня. Я ждала объяснений.
– Получается, не стань я нечаянным свидетелем вашего разговора, то и дальше оставалась бы в неведении?
– Не злись, Куроцуки-тэнсэй, – мягкий голос Такуми резанул по уху, показавшись неуместным. – Мы собирались рассказать тебе, но со временем. После пробуждения твоего дара.
– А вместо этого от тебя одни проблемы! – взорвался вдруг прежде спокойный Цубаса. – По твоей милости старик вызвал нас на ковер сегодня!
– По моей ли?! – возмущенно бросила в ответ. – Еще скажи, что я сама себя в пруду искупала!
– Человеческого отношения ты не понимаешь, так чего ожидала тогда? – гневно сверкнул он глазами.
– Что? «Человеческое отношение»? Да я в глаза его не видела с того момента, как вы притащили меня сюда! Или под «человеческим отношением» имеются в виду все те оскорбления, запугивания, пренебрежение и шпильки в мой адрес, которыми я уже сыта по горло?!
– Так, не горячитесь, вы оба, – кама-итати попытался снизить градус накала между нами. – Куроцуки-тэнсэй, ты тоже пойми нас. Не каждый день приходится обучать человека. К тому же мы зависим от тебя, как здесь не злиться?
– Что это значит?
– Тебя это не касается, – ответил за ласку ворон. – Твоя задача – бросить все силы на пробуждение дара. Мы же позаботимся о том, чтобы Ямада не навредил твоей матери. Расскажи ты ему о нашем разговоре, и я не ручаюсь за ее безопасность. Без нас руки у старика будут развязаны, а он ничем не гнушается, лишь бы получить желаемое.
– А вы сами-то? Разве отличаетесь от него?
Две пары глаз воззрились на меня с нескрываемым удивлением.
– Может, мы слегка перегнули палку, но ты же видишь, как нетерпелив старик? Без усиленных тренировок твоя сила может так никогда и не пробудиться, – начал было Такуми, но я перебила его.
– Я не об этом говорю, а том, что вы стерли память моей подруге!
Цубаса несколько мгновений молча смотрел на меня. Он уже успел взять себя в руки, и теперь на его лице снова красовалась непроницаемая маска, так что прочитать его эмоции было невозможно.
– Должно быть, это Куромия сказал тебе. Больше некому, – произнес ворон. – Она была с тобой в день похищения, у нас не было иного выхода, как стереть ей память.
Ровный тон, с которым он чеканил каждое слово, и напускное безразличие с каждой секундой раздражали меня все сильнее и сильнее.
– Надо же, – протянула я. – Тогда заодно и маме стерли бы память, а? И одногруппникам тоже! Да чего мелочиться, – сразу всем, кто меня знает!