– Спасибо, Кира-сан, – сказал он, пропуская меня внутрь.
В отличие от моей, комната каппы оказалась чуть ли не по-спартански пуста: полуторная кровать, крохотный комод для вещей и письменный стол со стулом. Единственное, что радовало глаз – высокие окна с видом на живописный пруд.
– Не знаю, что ты больше любишь, поэтому набрала всего понемногу, – объяснила я и поставила поднос на стол. А сама устроилась на стуле.
– Я не голоден, если честно, – даже не взглянув на еду, уныло ответил он и с ногами забрался на кровать.
Еще до пробуждения божественных частиц я видела, как Кайто волновался за отца, но сейчас острее ощущала его эмоции, словно переживала их сама. От одного его грустного вида у меня больно сжималось сердце.
– Поешь обязательно. Иначе, откуда возьмутся силы на тренировки?
– Не хочу…
– Я знаю, как сильно ты волнуешься за своего папу, – не выдержала я. – Но нельзя так себя изводить.
Он удивленно поднял на меня заплаканные глаза.
– Только слепой не заметил бы твоего состояния, – поспешила с объяснениями. – Да и Кадзэхая-сан сказал, что твой папа задерживается.
– Такого никогда раньше не было, – всхлипнул мальчик, а его глаза снова наполнились слезами.
– Ш-ш-ш, не плачь, – я пересела к нему и легонько приобняла.
– Я боюсь, что с ним что-то случилось, – дрожащим голосом пролепетал каппа сквозь слезы.
– Не бойся. Ты же сам мне рассказывал, какой твой папа сильный и ловкий, разве нет?
Мальчик робко кивнул.
– Ну, вот, а ты плачешь, – я ободряюще похлопала его по плечу. – Представляешь, что бы он сказал, застань тебя в таком виде?
– Что я еще мал для охоты за сомовьим усом.
Кайто вдруг посерьезнел, отер ладошкой слезы с лица и, подойдя к подносу, принялся за обе щеки уплетать суси и салат из огурцов. Комнату тотчас заполнила яркая огуречная свежесть. А пока он ел, я болтала о всяких глупостях, чтобы отвлечь его от грустных мыслей. И хотя я чувствовала, что тревога не покинула каппу, но немного притупить ее мне все-таки удалось. Даже этой малости я была рада.
Глава 19 – Вязкий кошмар
Вечером, после очередной порции перевода и надраивания полов в додзё, я чувствовала себя так, словно весь день разгружала вагоны. Голова полнилась навязчиво жужжащими мыслями, а тело от усталости налилось свинцом.
И все-таки усталость эта была приятная. Впервые с того момента, как я сюда попала, на душе было хорошо. Во-первых, удалось поднять настроение Кайто, который уже несколько дней ходил как в воду опущенный, а извинения от Такуми вообще можно смело записывать в Красную книгу! Но самое важное – я могу позвонить маме!
Из додзё я сразу пошла к своей любимой скамейке, скрытой за пышными кустами гортензии в дальнем углу сада. Рэн опаздывал, а ждать в столовой или сидеть у себя мне совсем не хотелось.
Куда приятнее было созерцание природы. Меня поражало, как с наступлением темноты все вокруг преображалось. Казалось, будто нечто таинственное окутывало сад. Хотя, причиной тому мог быть мягкий свет редких каменных фонарей, освещающий островки зелени. Или магия светлячков, мерцающих в траве и у деревьев.
Телефон показывал начало десятого, а значит, в Москве еще день, и мама на работе. Чтобы не отвлекать от дел, вместо звонка решила написать ей в мессенджер. Дождавшись двух зеленых галочек напротив сообщения, я с облегчением выдохнула и уже подумала набрать ей перед сном, как телефон в руках завибрировал.
– Ну, наконец-то! – услышала я в трубке. – Неужели так сложно было позвонить? Я уже извелась вся!
В горле застрял комок, а глаза снова наполнились слезами, стоило только услышать ее голос.
– Спасибо, конечно, вашей администрации, сообщили, что у тебя все хорошо. Но это не повод игнорировать родную мать!
– Привет, мам, – прошептала я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься. – Извини, я тут как белка в колесе…
– Поэтому про меня можно вообще не вспоминать, так получается?!
Я молчала. Как губка впитывала ее голос и никак не могла найтись с ответом.
– Ну, ладно, – чуть смягчилась мама, прочувствовав мое настроение. – И все-таки, кто так внезапно срывается с места? Да еще перед самой сессией? И даже ничего не сказав?