Дубле эдак на сороковом поступило предложение снять танец — в идеальном исполнении — в студии. На зеленом фоне. А из того, что мы тут, обливаясь потом, натанцевали, смонтировать нарезку. Наложить одно на другое. И не мучать бедных нас.
Высокое начальство ушло отсматривать наиболее удачные дубли. И совещаться. Исполнителей отпустили на обеденный перерыв.
— Кашу для собак ещё не принесли? — осведомилась мама.
У пса послеоперационная диета. Дуду — из солидарности — с утра просила дать ей то же, что и дружочек ел. С ложки: дядя Ли кормил собаку самолично. Каша из мелкорубленной куриной грудки, тыквы, ростков бамбука, приготовленная на пару.
Лимоны (в лице уважаемого продюсера) взялись обеспечить диетическим рационом двух наших хвостиков, когда мы на съемках.
Буквально с каждым новым решением зарабатывают баллы цитрусовые в моих глазах.
А это к чему ведет? Верно: в случае, если у Зеленого лимона появится работа для этой вороны, то она будет иметь больший вес, чем иные предложения.
Сотрудничать лучше с теми, кто всячески демонстрирует готовность к плодотворному взаимодействию.
И уже потом, вторым номером, пойдут денежные вопросы.
Очень по-китайски: связи решают всё. И связи с Бай Хэ Зеленый лимон явно строит с прицелом на будущее.
— Мам, давай сходим? — предложила я. — Вдруг там забыли?
Прямо на территории парка есть ресторанчик. Совсем простенький, я бы его назвала — летнее кафе. Оно сегодня кормит — не забесплатно, конечно же — и хвостиков, и всю съемочную группу. Работники заведения поставлены в известность, когда у нас обед. И, вероятно, в готовке для них важнее люди. Собачий рацион могли и задвинуть «на потом».
А наш раненый песик не может есть много за раз. Его нужно кормить часто, но ограниченными порциями. В общем, этой вороне было бы спокойнее с осознанием — про братьев наших меньших не забыли.
Тем более, что не так сильно я и устала. У меня в этом танце довольно слабая нагрузка.
— Идем, — согласилась мама.
И кивнула Чу-один, чтобы тоже с нами шла. Волнуется она за мою безопасность. Сестрица Суцзу, конечно, не телохранитель. Но всё же с ещё одним человеком передвигаться надежнее.
Дотопали мы до заведения общепита. Тут и выяснилось, что ход мыслей вороны шел верным путем. Про собачью еду не то, чтобы забыли. На неё почти забили. Почти — это потому что выдали продукты и посуду двум сотрудницам из цитрусового стаффа. И отправили к уличной плите, что позади здания.
На таких ещё уличные торговцы готовят всякую всячину. Плоская поверхность из стали, прямо на ней и жарят. Огонь — внутри, прогрев равномерный.
Рядом пластиковый стол с продуктами.
Мы не дошли совсем немного до этого места. Замерли.
— Бянь, не делай этого, — заставил остановиться сперва меня, а затем и двух моих спутниц встревоженный голос. — Говорю тебе, быть беде!
— Заткнись, — немного гнусавый голосок в ответ. — Мне было тяжело достать это средство. Деревня же! Значит, водятся крысы. И продается средство от них. А нет, эти деревенские дураки делали вид, что не понимают, что я них спрашиваю.
— Потому что оно запрещено! — снова голос здравого смысла. — Уже лет десять, если не больше, как вышел запрет. Бянь, если тебя поймают, могут судить.
Невидимые — мы так и не завернули за угол здания — обладательницы голосов продолжали спор. Суцзу дернулась было — пойти, вмешаться, прояснить… Но Мэйхуа остановила помощницу. Приложила палец к губам.
Тоже хочет дослушать?
— За псин? — снова гнусавая. — Выплачу штраф. Как ты не понимаешь? Из-за этой собаки уволили моего Чжэ! Он уже месяц не может найти работу. А мы с тобой — варим курицу с тыквой для собак. Уже двух тупых собак. Ненавижу! Мы едим клейкий рис с овощами. А для них — курочку! Это уже слишком. Часть съемок на рынке перенесли, чтобы маленькая госпожа не увидела кошечек в клетке рядом с кроликами. Режиссер У даже выкупил всех кошек.
— Я помню, — вздох. — Но он сказал, что в его родной провинции нашествие грызунов. И кошки должны помочь с ними справиться.
— Что, ближе не нашлось? — захохотала гнусавая с отзвуками истерики. — Он оплатил для каждой из них отдельные клетки и транспортировку. Лишь бы драгоценная главная героиня не узнала, что он плохо обошелся с животными.
— Бянь, не наше дело — оспаривать решения начальства, — снова послышался голос разума. — И я в последний раз говорю тебе: не делай глупостей.
— Поздно, — хохот усилился. — Кушай, собачка, кушай больше…
— Я ухожу, — голос разума превратился в голос паники. — Не хочу в этом участвовать. Скажу, что заболел живот. Ничего не знала…