Вооружённые ребята точно мутили что-то нехорошее, особенно мне не понравился комментарий про "взорвёшь". Надо их остановить, а потом уже конкретно разбираться. Появилась и сразу была отброшена идея сменить ипостась. Нет, ещё помню, как я облажался в Некрополисе. Полез в инвентарь. Всякие ножи отмёл сразу – не моё это, ненавижу вид крови. Бомбочки и гранаты тоже – во-первых, могут пострадать заложники, во-вторых, там и так собрались что-то взрывать. Остался только мой любимый шест. Проверил на всякий случай силовой щит: подключен и заряжен на сто процентов. И... остался на месте.
Страх не давал мне вступить в бой. Страх кому-то навредить или даже кого-то покалечить. "Ты не боец" – вспомнил упрёки Тобиаса – "Будешь всю жизнь бегать...". Ведь я и вправду часто убегал в последнее время, а тут надо драться. Засунуть своё человеколюбие куда подальше и пойти надрать задницу тройке непонятных типов. "Но иногда другого выхода нет" – как сейчас, например. Разозлившись, я стремительно ворвался в комнату.
Мои шаги никто не услышал, посох просвистел и ударил часового в голову. Тот как раз подымался от своей жертвы после очередного раунда издевательств, и кончик тяжёлой палки угодил точно в висок вместо макушки. Бесчувственное тело с громким звуком упало на пол, а я застыл на мгновение, смотря на проломленный череп. Дерьмо!
– Садя, кончай дурью маяться. Тащи рюкзак на вторую точку. – Командир даже не поднял голову.
Зато второй, стоящий у него за спиной, начал разворачиваться ко мне. Я мигом отмёр и кинулся в сторону противника. Увидел, как округляются его глаза, как лицо искажает злобная гримаса, как палец ложиться на спусковой крючок, а рот открывается в крике. Мне повезло, что сразу он огонь открыть не смог – автомат висел на шее, а дуло было направленно в противоположную сторону, но оставалось ему сделать буквально пол оборота.
За это время я перехватил шест как бокен и сблизился на расстояние удара. А это два с лишним метра, учитывая длину рук. Попал в автомат, так что левая рука не удержала цевьё, и пули полетели в пол. Вторым движением я откинул прочь оружие командира, до этого стоявшее прислонённым к стенке.
Дуло единственного оставшегося у противников автомата снова стало подыматься в мою сторону, пули полетели куда-то в ноги и за спину, нашли свою жертву среди заложников. Я отбросил всякие сомнения и ударил по правой ключице, в этот раз применив "Дробящий удар". Рука стрелка повисла плетью, хотя оружие и осталось висеть на шее.
Командир бандитов с положения сидя бросился ко мне, я только и успел переменить хват левой руки, уменьшив рычаг, и ударить по рёбрам. Скорее даже пихнуть, но этого хватило, чтобы противник повалился на пол, без особого для себя вреда, впрочем.
Следующие пару минут я охаживал обоих противников палкой с максимальной дистанции, в основном ударами сверху, но не брезговал и тычками, не понимая, почему те продолжают с дикими лицами кидаться на меня. Разбил до крови голову командиру, повредил вторую руку автоматчику, чтобы не тянул её к оружию.
– Успокойтесь, иначе начну ломать головы! – В ответ услышал только звериный рык, мало похожий на человеческий. Ну что за психи.
– В сторону. – Команда прозвучала женским голосом, незнакомым, но я послушно сделал шаг вбок. Загрохотал автомат. Пули прошили обоих и стали улетать в стену, в потолок, потом стрелок подкорректировал прицел и стальные осы продолжили дырявить подрывников. Наконец длинная очередь захлебнулась, а на полу осталось два трупа. – Это же непры, с ними не договоришься.
Я обернулся к помощнице – это оказалась не старая женщина в грязном джинсовом костюме, с синяком под глазом, но решительно смотрящая на меня.
– Не знаю таких. Что тут вообще происходит?
– Ты откуда такой взялся, что про непримиримых не знаешь? Не важно. Надо уходить отсюда, это место скомпрометировано.
Остальные люди уже убегали, по одному скрываясь в коридоре. Подошёл посмотреть, с чем возились подрывники – от непонятного прибора к стопке брикетов тянулись провода, пропадая в каждом отдельно. Порадовало отсутствие таймера. С другой стороны, это может быть дистанционный взрыватель. И что делать? Последними вышли двое мужчин, неся на себе раненого.
– Ты идёшь или сам будешь выбираться? – Женщина уже стояла у выхода.
– Стой, а это кто? – Я показал на связанного, мычащего пленника, так и оставшегося лежать на полу.