Выбрать главу

А что бы он делал, если не была?

Невольно фыркнула, засмеялась. Нет, ну не до такой же степени!

— Конечно, — сказала я. Сама прижалась к нему, крепко… бедрами, животом к его бедрам, он же выше меня. — Просто с оборотнями еще ни разу.

И отчетливо чувствовала, как он меня хочет.

— Если ты не хочешь, мы не будем, — шепнул он, его голос стал ниже и глуше от возбуждения, но он говорил честно, еще немного, и он возьмет себя в руки. — Мы просто посидим, выпьем вина…

Он даже оторвался от меня, попытался было сделать шаг к столу, и я чувствовала, как у него сводит зубы от внутренней борьбы. Я поймала его.

— Нет. Иди ко мне.

Даже если это просто игра и притворство, даже если бы он никуда не ушел… Нет, самое странное, я ему верила. Волки честны и прямолинейны. Он бы ушел. Он бы сел за стол и всю оставшуюся ночь развлекал меня беседой. Он так хотел поскорее сорвать с меня одежду, но если я скажу «нет»…

— Я тоже хочу, Марко. Иди ко мне. Сейчас.

Я гладила ладонями его спину, прямо через ткань чувствуя, как мышцы перекатываются, напрягаясь… Выдохнула. Потянула рубашку, вытаскивая из-под ремня. И под рубашку ладонями. Горячая кожа, словно покрытая жесткими мурашками. Это вот сейчас… вот шерстью прорвется?

— Пина… — он на выдохе припал губами к моим губам. С такой голодной страстью, что потемнело в глазах. Отдаваясь этому порыву полностью. И я прямо непроизвольно подалась к нему, обнимая за шею, почти повиснув на нем.

Мне казалось, ноги подгибаются, но он держит так уверенно и крепко, что точно не упасть. Нетерпеливо сминая платье… И вдруг подхватил, приподнял. И как-то само собой я ухватилась за него ногами.

Еще мгновение… и он, все еще не разрывая поцелуя, повернулся, небрежно смахнул что-то со стола, посадив меня… Звон бьющегося стекла и грохот тарелки… К черту!

Его пальцы по моим ногам, под юбку, выше, по бедрам… а под платьем у меня ничего нет, мне сказали, девушки в жару здесь не носят белья… и так даже лучше! Боже мой, у меня сердце останавливается. Мне уже все равно, я не боюсь и не смущаюсь. Такая горячая волна накатывает, поднимается во мне, что ни о чем другом, кроме него я больше думать не могу.

Все так быстро!

И я уже расстегиваю его ремень… но у него выходит быстрее, рывком… стащить брюки… И я уже почти не понимаю, как все это происходит. И каким-то одним движением — все сразу. Его ладони, снова скользнув по моим бедрам, почти к пояснице, пододвигая к себе, обхватывая и уверенно направляя… и он сам подается вперед так резко, ко мне и в меня, глубоко, до упора. И хочется вскрикнуть, но дыхание перехватывает. И просто реально сносит крышу. Я еще на мгновение успеваю испугаться, что будет больно, но нет, совсем нет, я была готова. Да и ощущения Пенелопе — не совсем ощущения моего тела. Но сейчас думать об этом нет сил. Сейчас все это мое. И мое счастье.

Меня буквально выгибает назад, но я успеваю вцепиться в его плечи, ухватиться руками, ногами за него, чтобы быть еще ближе. Еще… глубже… Это какое-то совершенно звериное желание получить наконец свое, дорваться… Он мой!

И я слышу глухой, низкий, буквально на границе осязания рокот и тихий рык. Марко. Волк… И сухой треск. В мои пальцы на его плечах ударяют крошечные иглы, но не ранят, только покалывают и вдруг становятся мягкими. И я даже боюсь смотреть на его лицо. Зажмуриваюсь, отдаваясь лишь своим ощущениям. Обнимая. То, что обнимаю я человека, а не зверя, у меня нет никаких сомнений.

— Пина… — шепчет он. Его сухие губы на моей шее.

Его ладони нежно скользят по моей коже. Даже такие шершавые — все равно безумно нежно и страстно, словно пытаясь меня всю познать на ощупь.

И он начинает двигаться во мне. Сначала совсем медленно, потом все быстрее. Рывками. Нетерпеливо. И мне кажется, я сейчас кончу, да, прямо сейчас, едва начав. У меня сводит бедра и немеют пальцы на ногах.

Стол трясется, но это уже все равно. Мир переворачивается и перестает существовать напрочь.

А потом я вообще перестаю что-либо понимать.

Я отдаюсь ему полностью, без остатка — Марко и этому невероятному чувству. Быстрее. И нарастающее, почти невозможное напряжение вдруг взрывается. Оглушает. Мне кажется, я впиваюсь в его плечи ногтями, со всей дури, просто не могу сдержаться. И звенит в ушах.

И где-то, почти на границе сознания, я чувствую, как толчками в меня изливается его семя. Но это ведь ничем мне не грозит? Ни мне, не Пенелопе.

Сильные руки Марко подхватывают меня и укладывают на кровать — самое время. И я откидываюсь назад, расслабившись, приходя в себя.

Он ложится рядом.