Через несколько дней у русских восточных иллюминатов появились вопросы к американцам: что на американской территории будет делаться для того, чтобы победить активистов, навязывающих требования протестантской религии? Иллюминаты нового баварского ордена указали на некую Келси Вильямс, которая оказалась очередным автором книг, в которых родителей призывали к тому, чтобы они притесняли детей. Авторша оказалась выдающейся пуританкой и предлагала родителям поступать с маленькими детьми так, как дрессировщики поступают с собаками. Ашели Джонсон, руководительница «Востока Майами», заявила, что противостоять протестантам ее орден будет и что неплохо бы для этого получить помощь, и особенно хорошо будет, если к «Востоку Майами» временно присоединятся вооруженные отряды. Она обратилась за помощью к баварскому ордену. Ашели сообщила, что в Майами опять прошел вечер, где Келси Вильямс раздавала книги с автографами. Руководители баварского ордена пообещали помочь.
***
Солнце зашло, и уже почти стемнело. Над океаном раскинулось темно-синее небо. Широкая полоса песка, из которой состоял океанский берег, тянулась в две стороны. Южнее, в нескольких километрах, горели огни города Майами. Севернее – тянулись пески. У океанского берега, неподалеку от границы города, горели костры и раздавались пьяные крики. Электрический свет шел из иллюминаторов немного проржавевшего остова баржи, стоящего неподалеку от берега. Рядом с остовом стояли дома-прицепы и машины.
Здесь находилась главная резиденция группировки панков «Шакалы побережья». Группировка сейчас насчитывала более пяти тысяч человек, а в ее лучшие времена, в восьмидесятые годы двадцатого века, лидеры группировки могли собрать тридцать тысяч сторонников и контролировали некоторые заводы Майами.
В остове баржи отсутствовала одна из переборок – ее срезали панки сваркой, чтобы из двух отсеков создать просторный зал, где восседал их главарь. Стены этого зала представляли из себя борта судна, и с тех времен, когда судно плавало, на них оставалась темно-красная и коричневая краска, которая перемежалась с ржавчиной. Внутри стояли ветхие кресла и диваны, принесенные со свалок, которые перемежались со столами, взятыми оттуда же, – некоторые столы сохраняли часть краски; бутылка виски, из которой пил лидер группировки, стояла на столе, который когда-то окрасили в светлый желтый цвет. Теперь краска осыпалась больше чем наполовину. Некоторые столы полностью облезли и стали светло-серыми.
В креслах развалились Мэт Стивенсон, руководитель Шакалов побережья, и его приближенные. Мэт имел крашеные светлые волосы, образующие высокую стоячую прическу, карие глаза и рост около метра восьмидесяти. Его телосложение было очень крепким, мышцы выделялись буграми. На нем сейчас красовалась белая майка, рваные джинсовые бриджи с пятнами светло-голубых оттенков, вплоть до почти белого, изображающими протертые места, и латексные ботинки с высоким берцем.
На одном из столов, наиболее массивном, имеющем два ряда выдвижных ящиков, стояла и танцевала Ники – подружка Мэта. В руке она держала бутылку из коричневого полупрозрачного стекла, в которой плескалась выпивка. Девушка ростом немного ниже среднего имела нечесаные коричневые волосы и карие глаза. Ее ягодицы покрывали короткие обтягивающие джинсовые голубые шорты, на ногах были ботинки с высоким берцем. В танце стройная девушка двигалась, выпячивая то небольшую грудь, то крепкие ягодицы.
На креслах и диванах сидели парни и девушки, на некоторых красовались длинные расстегнутые пальто, на некоторых – куртки из пластиковой ткани ярких цветов, чаще всего встречались оттенки зеленого и желтого. У многих в ушах имелись самодельные сережки из бритв. Кто-то держал в руках банки и бутылки пива, кто-то – емкости с виски и водкой. Магнитофон с большими колонками, питающийся от дизельного генератора, установленного в другом отсеке, громко исторгал звуки дисгармоничного рока, время от времени под визг гитар выл и скулил голос певца.