Замахал он изо всей силы кулаками, зацепил какого-то дяденьку, дяденька обернулся, и оказалось, что это не дяденька, а Андрей Кондратьич, наш классный руководитель.
Мы говорим:
— Здравствуйте, Андрей Кондратьич!
Он говорит:
— Здравствуйте. В музее были?
Мы говорим:
— Ага.
Вовка говорит:
— Мы, Андрей Кондратьич, с эпохой знакомились. Для самодеятельности. Я — Григорий Отрепьев, он — Мисаил. Его роль маленькая, а моя — самая главная.
— Это хорошо. Уроки выучили?
— Уроки… Уроки мы знаем. Давно уже… — сказал Вовка.
— Ну тогда счастливо оставаться.
И пошел дальше. А Вовка дернул меня за рукав и прошипел:
— Видел? Вот дались всем эти уроки. Тут самодеятельность, а они — уроки. Не иначе как он спросить меня сегодня хочет. Обязательно спросит по истории. Я чувствую. Только вот не учил я, и времени мало… Что же делать? Сейчас сообразим: по русскому меня спрашивали — двойку поставили, по географии тоже спрашивали, а по истории не спрашивали. Значит, историю я буду на русском и географии учить. Понял? Во всем нужен математический расчет.
Но в расчете у Вовки получилась ошибка.
Когда началась география, Вовка заткнул пальцами уши и учил историю. И я с ним, потому что думал, что и меня могут спросить.
И ни он, ни я даже не заметили, как географ подошел к нашей парте, взял у Вовки книгу и спросил:
— Объяснение не слушал?
Вовка говорит:
— Очень даже слушал. Разные там моря… куда они текут, то есть текут реки… хотя и моря тоже текут, потому что, когда мы с папой были в Сочи…
— Хорошо. Пойди к карте и повтори, что я объяснил. Расскажи про Обь.
Вовка взял указку и пошел к карте. И по его походке можно было подумать, что он все знает получше любого учителя.
Он начал водить по карте указкой — долго водил, все искал, где эта самая Обь.
— Обь — это такая река… Она находится… находится… Значит, ага, вот. Она находится недалеко от Волги. Или нет… это Ока… А Обь находится в другом месте. Вот где она находится. Обь. Она вытекает вот отсюда… из океана.
— Ну что ты, Иванов, — учитель даже испугался, — разве реки вытекают из морей?
— Правильно, не вытекают. Это я ошибся, — говорит Вовка. — Вообще-то я знаю, но только забыл. Это она туда втекает, ну да, это вы правильно говорите — впадает, а вытекает она из… из… да вот! Или нет… Сейчас… из… из…
— Садись, Иванов, — сказал географ, — двойка.
Всю перемену Вовка дразнил Сашку Рыбкина и говорил, что его зря взяли в самодеятельность и его надо из самодеятельности выгнать, потому что он не знакомится с эпохой.
Потом начался урок русского языка.
Вовка ничуть не беспокоился и учил историю. И вдруг его вызвали. Вовка совсем растерялся и принялся бормотать опять что-то про самодеятельность и про эпоху. Учитель послушал, послушал, взял да и поставил ему еще после двойки единицу.
Остаток урока и перемену Вовка продолжал учить историю, хорошо выучил, но Андрей Кондратьич его почему-то не спросил.
Вернее, он спросил, только не урок:
— Ты, Иванов, все репетируешь?
Вовка обрадовался:
— А как же! Моя роль самая главная! Я уже почти подготовился. Не то что некоторые… Беспокоюсь вот…
— Ну, — сказал Андрей Кондратьич, — успокойся. Я попросил, чтоб тебя временно исключили из самодеятельности. Пока двойки не исправишь. А то что-то многовато их накопилось у тебя за последние три дня, как ты думаешь?
После уроков Вовка мне сказал:
— Ты ко мне сегодня вечером не приходи. Завтра будет выходной, ко ты тоже не приходи. И вообще не ходи ко мне, пока я сам тебе не скажу.
И я ничуть не обиделся. Просто Возке очень хочется сыграть Гришку Отрепьева на утреннике во второй день весенних каникул.
Как мы с Вовкой собирали утиль
— Ты знаешь, есть такие рыболовные крючки — желтые. Это бронированные крючки, особенные, — сказал мне Вовка.
В это время мы с ним тащили в школу ржавую железную печку.
Весь наш класс собирал металлолом. Очень интересно было его собирать! Мы заходили в каждый двор и говорила: «Здравствуйте, у вас есть металлолом?»
Одна тетя отдала нам даже поломанную швейную машинку.
Она погладила Вовку по голове и сказала: «Ишь ведь, труженики!.. Ну, счастливо вам…» И насыпала нам по карману сушеных вишен. Даже наша соседка Прокофьевна, на что скупая, и то вынесла медную лампу, всю мятую и в дырах. Вовка этому так удивился, что, только мы вышли на улицу, подбросил эту лампу вверх, а сам пригнулся, накрыл голову руками и побежал. Лампа, падая, как раз угодила ему по спине. Вот с этого самого, наверное, и пришла ему в голову мысль о крючках.
— Чем же, — говорю, — эти крючки такие особенные?
— Ты, — говорит, — не понимаешь. На них любая рыба клюет. Очень она уважает эти бронзовые крючки. Как увидит — сразу радуется и никак не может, чтоб не проглотить. Ужасно мне эти крючки нужны, потому что я в воскресенье поеду к бабушке, в деревню. Вот где наловлю я рыбы! Надо только достать такую сетку побольше, чтоб рыба плавала живая в воде, а то боюсь, как бы она у меня не протухла, пока я ее домой привезу!.. Я, когда прошлым летом там ловил, так десять крючков оторвал! Но с крючками паршиво дело обстоит.
— Почему?
— Их за деньги не продают. Только за утиль. Это — всякие там кости, тряпки и вообще всякое утильсырье. Я заходил туда, мне один крючок дали за то, что я им помог тележку нагрузить.
Вовка снял фуражку и показал крючок, который был воткнут в подкладку.
— «На, — говорят, — а то ты все равно стащишь. Все ты тут выпрашиваешь, принюхиваешься…» Но одного мало. Надо этого утиля побольше набрать, сразу на двадцать крючков. Потому что мало ли: может, будет только крупная рыба клевать, она на допустит к таким хорошим крючкам всякую мелкоту… И вот я решил набирать утиль! Давай будем?
Я спросил:
— А как же металлолом?
— Ну, металлолом, оттого что полежит, не испортится? Мы его после соберем. Его и гак много собрали, аж до самой крыши! А крючки раскупят, и останемся ни с чем. За утиль каждый согласится! У кого, может, денег нет, а ненужного утиля везде полно. Успевай только таскать. Я даже не знаю, как еще там крючки остались, и свистки, и мячики на резинках. Наверное, мало ребят об этом знает.
— А наши ребята что скажут, если увидят, что мы собираем утиль?
По правде сказать, я очень опасался ребят.
— А как они узнают? Это наш квартал, одни мы тут собираем. Зачем они сюда зайдут? А если ты со мной не пойдешь, я один пойду! Только не годится товарища бросать. Когда тебе зуб лечили, я ходил же с тобой в поликлинику! Две двойки через это схватил… И к моей бабушке мы вместе поедем, всю рыбу — пополам… Вот эту печку мы сейчас отнесем и приступим!
Мы отнесли печку, потом зашли к Вовке, взяли мешок и отправились собирать утиль.
— Складывать мы его будем вот тут, — говорит Вовка и показывает в тупичок между двумя домами, весь заросший травой. — Тут в стороне его никто не украдет.