В глазах женщины, разглядывающей меня, не было жалости. Я знал, что она видела. Поношенные рваные джинсы, которые были мне чуть великоваты, выцветшую зеленую рубашку хенли с пятнами, от которых я до сих пор не смог избавиться, и рваную кожаную куртку, уже лет десять как вышедшую из моды.
— Мы можем предложить Вам оплату в рассрочку, но потребуется внести десять процентов от суммы сегодня.
Я тут же мысленно произвел расчеты и почувствовал, как у меня скрутило живот, когда понял, что не располагал суммой, покрывющей даже половину аванса, который от меня хотели.
Я покачал головой.
— Простите, я... я могу обойтись сотней долларов, — в отчаянии предложил я, хотя даже эта сумма сильно ударила бы по карману.
После визита к педиатру с Мэтти двумя днями ранее я был на таких американских горках эмоций, что даже не задумывался о том, что практически остался на мели.
— Сожалею, но необходимо внести все десять процентов, прежде чем Вы сможете попасть на прием к доктору Спенглеру. Мы принимаем в том числе и кредитные карты.
До меня стал доходить смысл ее слов, и к горлу подступила желчь. Все еще не веря до конца в происходящее, я пытался достучаться до женщины:
— Мэм, доктор Спенглер сказал, что Мэтти нужно сдать эти анализы сегодня. — Я обвел взглядом небольшую приемную, словно ожидая вдруг увидеть пожилого доктора с седыми волосами, к которому нас направил педиатр и с которым мы впервые встретились только вчера. — Мы... мы были здесь вчера! Он сказал, что ему нужно сделать анализы, чтобы определиться с оптимальным планом лечения!
Я понимал, что мой голос срывался, но не мог сдержать ужаса, когда реальность навалилась на меня бетонной плитой.
— Мне очень жаль, мистер Трэверс...
— Вот.
Единственное грубо произнесенное слово сопровождалось тем, что на стол передо мной бросили кредитную карту. Я переместил взгляд, и мое сердце моментально сжалось при виде Хоука, опустившегося своей огромной фигурой на стул рядом с моим. Я инстинктивно крепче обнял Мэтти и стал осматриваться в поисках какой-нибудь помощи.
— Капитан Америка, — вздохнул он, поднимая голову, чтобы видеть Хоука.
— Я сейчас вернусь, — сообщила женщина напротив меня, ловко схватив кредитную карту.
— Я бы хотел оплатить счет полностью этой картой, — обратился Хоук к женщине, когда та встала. — А также любые дополнительные процедуры, если они понадобятся сегодня.
— Нет, — вклинился я. Хоук, и женщина снова переключили на меня свое внимание. — Нет, — повторил я, яростно тряся головой.
Я повернулся, намереваясь сказать Хоуку, чтобы тот убирался ко всем чертям подальше от нас, но почувствовал теплое дыхание Мэтти на своей шее, когда он прошептал с тяжелым вздохом:
— Папочка, я устал.
Но он не просто устал. Все было гораздо серьезнее. Я беспомощно посмотрел на Хоука, а затем на копну каштановых волос под своим подбородком. Закрыв глаза, мне удалось сдержать слезы, грозившие вот-вот пролиться, и кивнуть головой. Я так и не видел, что происходило дальше, но спустя минуту услышал слова женщины.
— Я сообщу доктору Спенглеру, что вы здесь.
Хоук пробормотал «спасибо», а затем я почувствовал его руку на своем локте. Я заставил себя открыть глаза и увидел, что женщина разговаривала по телефону, не придав, похоже, значения только что произошедшим событиям.
С трудом поднявшись на ноги, я почувствовал, как пальцы Хоука коснулись моего запястья, увлекая меня к паре стульев в дальнем углу приемной. К моей досаде, я не просто это заметил. Несмотря на страх перед ним, прикосновение было приятным, в отличие от прикосновения Роджера в тот вечер, когда он пытался меня поцеловать. Мало того, я хотел, чтобы Хоук продолжал прикасаться ко мне.
Но больше всего я был раздосадован тем, что в тот момент отдал бы все на свете, лишь бы почувствовать его объятия и услышать от него, что все будет хорошо.
Я прогнал эту нелепую мысль и высвободился из его хватки. Он отпустил меня без колебаний, но я все равно чувствовал себя пленником. Мэтти снова уткнулся мне в шею, и мне удалось немного сдвинуть его, ослабив онемение в руке. Я взглянул на Хоука, глазами ища пистолет, но нигде его не заметил. Это ничего не значило, поскольку футболка на мужчине была не заправлена, и я знал, что оружие могло находиться у него за спиной.
Хоук не был огромным парнем, но его манера держаться говорила сама за себя. Все в нем кричало об опасности, даже когда он непринужденно сидел на жестком стуле в приемной. Но я знал, что угрозу видел только я сам. Он был настолько расслаблен и спокоен, что со стороны казалось, будто ему самое место там... с нами. С нашей прошлой встречи я запомнил, что он на пару дюймов выше меня, и догадывался, что фунтов на пятьдесят тяжелее. А если судить по его бугрящимся бицепсам и широкой груди, то эти фунты представляли собой сплошные мышцы. Его предплечья покрывали татуировки, напоминающие какой-то орнамент. Рисунки продолжались и под темно-синей футболкой, в которую он был одет. Джинсы плотно облегали его накаченные бедра, а обут он был в черные ботинки со стальными носками.
В ночь, когда он вломился ко мне домой, я не обратил внимания на шрамы от ожогов на правой стороне его лица, но при ярком свете у меня наконец появилась возможность рассмотреть их. Они покрывали почти всю его правую щеку и челюсть и спускались вниз по шее. Это заставило меня предположить, что они могли продолжаться и ниже. Это несовершенство должно было сделать его еще более пугающим для меня, но я видел в них и что-то глубоко прекрасное. Будто они служили своего рода доказательством — он пережил то, что под силу пережить лишь немногим людям.
Я продолжал украдкой поглядывать в его сторону, рассматривая остальные его черты. Прямой нос, плотно сжатые губы, которые, как я подозревал, были мягче, чем казались, блестящие, непреклонные темно-синие глаза и аккуратно подстриженные черные волосы. По мелким морщинкам вокруг его глаз я догадался, что он старше меня минимум лет на десять, то есть ему было около тридцати пяти. Не ускользнуло от моего внимания и золотое кольцо на безымянном пальце его левой руки.
Я так и не смог прекратить разглядывать его, пока он вдруг сам не посмотрел на меня. Мне пришлось отвести глаза и уставиться на безликое ковровое покрытие под ногами. Я буквально чувствовал, как взгляд Хоука прожигал меня, но был слишком подавлен всем происходящим, поэтому сделал то, что всегда делал, когда мне нужно было уйти в себя — сосредоточился на тех вещах, которые, вероятно, никто больше не замечал. Тенях, отбрасываемых резким верхним светом, углах и плоскостях мебели в приемной...
— Мистер Трэверс.
Я вынырнул из задумчивости, стоило медсестре назвать мое имя, и быстро вскочил на ноги. Но не успел сделать и шага, как пальцы Хоука сомкнулись вокруг моей руки, и от этого прикосновения по нервным окончаниям пробежало электричество, а в груди разлился холодный страх. Я заставил себя повернуться и посмотреть на него.
— Я подожду здесь, — сказал он.
Я едва не вздохнул от облегчения и тут же начал планировать свои дальнейшие действия. Хоук не стал настаивать на том, чтобы сопровождать нас, как я предполагал, а значит мне следовало постараться улучить момент и подать сигнал о помощи персоналу больницы. Все, что мне нужно было сделать, — продержаться еще пару минут, пока мы не оказались бы вне зоны его видимости, а потом сказать медсестре, чтобы та позвонила в 9-1-1. Мне удалось кивнуть, но, когда я сделал шаг вперед, Хоук не отпустил меня. Я затаил дыхание.