— Я готов помочь вам перейти российско-финскую границу за две тысячи фунтов стерлингов.
— Как же у вас здесь все дорого! Где гарантия, что вы выполните свои обещания?
— Вам может показаться странным, но я дорожу своей репутацией и не хочу, чтобы с вами что-то произошло.
— Пусть будет так. Когда можно организовать переход?
— Если у вас в России больше нет никаких дел, то перейти границу вы можете уже завтра. Не обещаю вам легкой прогулки, возможно вам придется крепко промочить ноги, но это лучше, чем остаться без денег и иконы.
— Договорились.
— Вы остановились где-то в гостинице?
— Мы приехали к вам сразу из Морского порта.
Можете остаться до завтра в «Доме Фаберже». В городе очень неспокойно, могут ограбить средь белого дня. А здесь много пустых комнат и очень хорошая охрана.
Глава 7
1953 год
Замок Фарли-Хангер — новый дом явленной иконы
Фредерику Митчелл-Хеджесу всегда хотелось иметь собственный замок: старинный, с великой историей, с высокими стенами, сложенными из массивных камней, со смотровыми башнями и цветущим садом. Желательно вблизи побережья на высокой скале, с которой можно обозревать окрестность. Он рассмотрел десятки предложений и после поисков остановил свой выбор на старинном замке Фарли-Хангер форд[45], располагавшемся в графстве Сомерсет.
Замок был сильно разрушен, требовалась серьезная реконструкция, на которую, по подсчетам бухгалтера, должна была уйти сумма вдвое превышающая стоимость самого замка.
Крепость пришла в негодность еще в начале восемнадцатого века, когда суконщики из Троубриджа разобрали большую часть зданий и стен на строительный камень. В столь унылом виде замок простоял почти два века, пока у него не появился новый хозяин.
В первую очередь Митчелл-Хеджес отреставрировал часовню замка, в которой обнаружились уникальные фрески и редкие свинцовые антропоморфные гробы середины семнадцатого века. Затем очередь дошла до самого замка, который был перестроен по моде Тюдоров и Стюартов, а далее был отстроен внешний двор и крепостные стены.
Фредерик Митчелл-Хеджес раз в неделю наведывался в графство Сомерсет, чтобы посмотреть, как проходят ремонтные и восстановительные работы. Высказывал пожелания, делал замечания, отмечал в записной книжке, что требуется для дальнейших работ и возвращался в лондонскую квартиру.
И вот, наконец, после восьми месяцев серьезных реконструкций замок был подготовлен к заселению. Огромный, четырехэтажный, с видом на реку Фром, в окружении красивого парка с редкими тропическими деревьями, он словно погружал в атмосферу Столетней войны, на время которой пришелся его расцвет.
Фредерик Митчелл-Хеджес въезжал через отреставрированные, увитые густым плющом восточные замковые ворота, как настоящий триумфатор. Примерно так чувствовал себя римский император после победы над неприятелем, когда проезжал через триумфальную арку, отстроенную в его честь. Разве что в торхаусе[46] не было 015 т, которые торжественно встречали бы хозяина и его почтенных гостей.
В помещениях замка уже была расставлена мебель, привезенная накануне. Обладая отменным вкусом, Митчелл-Хеджес распорядился, чтобы обстановка в помещениях замка соблюдала разумную пропорцию между стариной и современностью.
Кабинет, окна которого выходили на реку Фром, Фредерик распорядился заставить старинными книгами в кожаных переплетах и артефактами, привезенными из археологических экспедиций, в которых он принимал участие. Наибольшей его гордостью являлся хрустальный череп, найденный на земле майя, изготовленный из цельного кристалла горного хрусталя небывалой прозрачности. Находка, которой он несказанно гордился, являлась величайшим археологическим открытием. Огромные глазные впадины и сверкающие на свету зубы придавали черепу зловещий вид. Неизвестными мастерами доисторической эпохи, по-видимому, прекрасно знали законы оптики, умели работать с системами линз и призм, а потому сумели добиться невероятного. Стоило только поднести зажженную свечу к основанию хрустального черепа, как глаза начинали полыхать и испускать красные лучи.
Митчелл-Хеджес владел уникальной коллекцией. Многие из артефактов, собранных им во время археологических экспедиций в разные годы в самых отдаленных уголках мира, оставались мечтой богатых и именитых музеев, а стоимость коллекции в несколько раз превышала стоимость приобретенного замка.
Но свое собрание Фредерик считал неполным: не хватало артефакта из Восточной Европы, скажем, какой-нибудь старинной чудотворной иконы, известной во всем православном мире. Неделю назад ювелир Норман Вейц предложил ему приобрести жемчужину его коллекции — Казанскую икону Божьей Матери, созданную в доиконоборческий период русской истории и считавшуюся утерянной. Предложенная цена была вполне приемлемой. Оставалось только выяснить: действительно ли она такая древняя, как утверждал ювелир.
45
Замок Фарли-Хангерфорд
46
Торхаус