«Зачем он мне об этом говорит?» – тоскливо подумала Леолия.
Ей хотелось, чтобы он спросил, как она жила все эти десять лет. Ей казалось, отец должен был начать разговор со слов «Прости, я не мог иначе», а потом объяснить почему. Но король всё говорил и говорил о слабости и несчастиях королевства.
– Если Эйдэрд захочет, он может поднять свой щит на мятеж, как его прапрадед, и тогда Лия, у нас не найдётся сил дать ему отпор.
Её неприятно дёрнуло от сокращения имени. Так Леолию называла мать, и от этих трёх букв веяло надменным холодом и осуждением.
– Ты, верно, видела вчера, как ведёт себя герцог? Он обращается со своим королём так, будто уже завоевал Шуг. Будто я – его, а не он – мой вассал. И он знает, что может себе такое позволить. Мы полностью от него зависим.
Она смотрела на его дёргающиеся от напряжения губы, на рано постаревшее лицо, покрытое сетью преждевременных морщин, а в душе боролись жалость и разочарование.
– Чем я могу помочь? – спросила тихо.
Голубые глаза короля радостно вспыхнули. Он явно надеялся именно на такие слова.
– Выйди замуж за Калфуса.
Что?! Так он для этого… Он освободил её из обители лишь для того, чтобы отдать чужеземцу? В королевство кровавых всадников, о котором в книге писали одни лишь ужасы?
Но король не заметил выражения её лица. Он вскочил, и возбуждённо заметался по комнате.
– Кровавые всадники – единственные, кто может справиться с зазнавшимся герцогом. Ну или, по крайней мере, они отвлекут на себя часть его сил. И в их горах так же находят медвежьи камни. И лошади, понимаешь? Лучшие в мире рысаки… Мы сможем стать посредниками в торговле Кровавого королевства с Персиковым султанатом! Не через Южный, как всегда, а через Серебряный и Золотой щиты, по морю, минуя чуму. Это даст в казну приток золота, и тогда…
Леолия слушала мечты отца и понимала, что её согласия никто и не спрашивал. Её мнение, как обычно, никого не интересовало. Она – принцесса, а потому обязана спасти королевство.
– Хорошо, – ответила безжизненным голосом. Ей было невыносимо дальше слушать его надежды. – Я выйду замуж за принца Калфуса.
Король откровенно обрадовался.
– Не проговорись об этом никому, Лия! – приказал он. – Это государственная тайна. Мне понадобится собрать Совет щитов, чтобы их резолюция сделала невозможным сопротивление Медвежьего герцога. А Эйдэрд сделает всё, чтобы помешать союзу. Будь умницей. И да, ты действительно понравилась нашему гостю. Вот только… Может перекрасим тебе волосы, а? Объявим народу, что десять лет молитвы не прошли бесплодно, и богиня совершила чудо. Не в белый, конечно. Но, например, рыжий? Или хотя бы русый, но более нежных тонов…
Леолии показалось, что ей дали пощёчину. Она задохнулась от боли.
– Нет! – вскричала резко. – Я не хочу ничего менять. Или принц женится на мне такой, какая я есть, или не женится.
Эстарм встретил её взбешённый взгляд и обиженно поджал губы.
– Как скажешь, дитя, – холодно бросил он. – Ну а теперь, раз уж мы с тобой обо всём договорились, я жду тебя на обеде. И будь полюбезнее с принцем.
Король вышел, а Леолия швырнула фарфоровую вазочку в стену напротив. «Ты так и не сказал мне о том, что любишь меня, о том, что сожалеешь, что страдал все эти десять лет о принятом решении!», – в отчаянии подумала она.
Глава 6. Братец
Король задерживался. Впрочем, этикет предусматривал это опоздание.
В обеденном зале, действительно убранном с всевозможной пышностью, уже накрыли столы. Придворные музыканты играли ненавязчивую музыку. Когда Леолия в сопровождении фрейлин вошла в широко распахнутые литые серебряные двери, то увидела, что кроме них и короля, все уже собрались.
У окна возвышался могучей чёрной горой Эйдэрд, невольно приковывающий к себе внимание.
Золотой и Серебряный щиты беседовали с красноволосым Калфусом, прислонившемся к двери на балкон. Узнать их было легко: парчовые камзолы соответствующих цветов выдавали герцогов с головой.
Златокудрый, грузный, горбоносый герцог Беннеит был похож на памятник, воздвигнутый себе самому. Он растягивал полные губы в любезной улыбке, но его обрюзгшее лицо излучало чванливость.
Худенький, долговязый, Иннис, герцог Серебряного щита, был ласков и сдержан. Серые глаза его искрились иронией и мудростью. Казалось, всё вокруг забавляет Серебряного герцога, умиляя его. Коротко стриженный, гладко выбритый, Иннис казался подростком. Вот только седина его волос выдавала возраст.
Все кавалеры приветствовали появление принцессы учтивыми поклонами. Однако Леолии показалось, что в свою учтивость Медвежий герцог вложил максимум сарказма. Она вспомнила всё то, о чём ей утром рассказывал отец, и поёжилась. Может ли она осуждать короля за попытку освободиться от власти такого неприятного типа? Неудивительно, что от мрачного герцога все остальные держатся на удалении.