— Валим отсюда, — шепотом приказала Жрица, делая шаг назад. — Медленно и не делая резких движений.
— Чёрта с два я от него побегу!
Культист сжал в ладонях кинжал и Святой Клинок. Те обрывки воспоминаний, что уже столько дней назойливым роем кружились в его голове, кричали, требовали, искушали... Он кувыркнулся вперёд, уходя из под огненного залпа, подпрыгнул, оттолкнулся от плеча дракона, перевернулся в воздухе и точно вонзил клинки в змеиные глаза. Тело содрогнулось от резко упавшего уровня здоровья, но разве это важно? Освободить оружие, спуститься чуть ниже и вонзить в мягкое горло, которое раненый дракон открыл, дёрнувшись от боли. Культист приземлился на ноги, победно вскинул руку... и, скрючившись, повалился на землю. Огромная туша мёртвого ящера рухнула сверху.
Интерфейс беспристрастно констатировал:
Вы погибли.
Святой Клинок рассыпался синеватой пылью. Тело Культиста несколько минут лежало на земле — а потом обернулось облачком зеленоватых искр и унеслось к небу. Не осталось лежать, а потому Жрица, стараясь, чтобы голос звучал обнадеживающе:
— Прямо как с теми эльфами у ворот. Если мои сведения верны, то вероятно мы ещё...
Но уверенности в ее словах не было — до сих пор никто из партии не умирал, так что сравнить было не с чем. Даже Паладин печально опустил голову:
— Еретик, ну как так-то? Чьи грехи я теперь обличать буду?
— Может, он просто наконец нашёл способ выйти из Игры, — философски предположил Инквизитор.
— Да нет никакой Игры, заладили, — сердито фыркнул Паладин. — Что только люди не придумают, чтобы смерть не такой страшной казалась.
Он в сердцах пнул тушу дракона, и к его ногам посыпался золотые монеты. Сверху хлопнулась высокоуровневая кольчуга на священника и дорогущие перчатки для воителей ближнего боя.
— Ну ни фига себе! — Паладин аж скорбеть перестал. — Вот это добыча!
— Как мало иногда человеку надо для счастья, — несмотря на мрачность ситуации, усмехнулась Жрица.
Зеленая пустота. Ни конца, ни края. И ты летишь сквозь нее потоком квадратных частиц, огибая столбики единиц и нулей. Цифры силятся выполнить свое предназначение — имитировать ощущения от собственной смерти.
Жалкая подделка для уроженцев мира победившей технологии. Больно — это когда по тебе проезжает колесо груженой повозки, лишь чудом не раздавившее, подпрыгнув на дорожном камне. Больно — это когда восставший мертвец протыкает мечом сердце. Страшно — это когда палач затягивает на шее веревку. Страшно — когда не можешь дышать в смертоносных объятиях осьминожьих щупалец. Страшно — это бесконечно переживать свою единственную ошибку, не зная, как разорвать порочный круг.
А тут что? Какой-то абстрактный флёр боли и страха. Разве это — больно? Разве это — страшно?
Культист обрел подобие формы — его остановила чья-то рука, упирающаяся в плечо. Человек был в дорогом чёрном смокинге, из нагрудного кармана выглядывал мобильный телефон с золотым тиснением.
— Всё-таки эту игру делали не для таких, как мы. А для изнеженных людишек, которых так просто напугать.
— Ты...
Человек опустился на колени, положил ладони ему на плечи и произнес с усмешкой:
— Я — это ты. Преступный гений, миллиардер, плейбой, мизантроп. Когда-нибудь я буду с улыбкой вспоминать, как впервые за долгие годы меня не сдерживали оковы опыта. Но для этого нам нужно снова стать единым целым.
Внимание! Патч «Одни из нас» отключён. Вы можете выйти из игры.
Крышка капсулы откинулась с легким шипением, и он оказался в царстве стекла и металла. Он помнил, что в этом мире такую обстановку считают роскошью. Ничего они в роскоши не понимают! Собственное тело не выглядело истощенным — просто сильно затекло. Все руки исколоты инъекциями питательных растворов — ничего, заживёт. На нём всё заживает, как на собаке. Выбравшись из капсулы, он покачнулся на отвыкших от ходьбы ногах — и поплёлся на кухню за целебным высокоградусным лекарством.
Часть II. Люцифер. Глава 13. Что мертво, умереть не может
— А новый жрец — он же не человек! — заговорщическим шепотом произнес послушник, воздев в небеса указательный перст. Двое его приятелей — таких же служек при храме — заливисто рассмеялись.
— Да вы сами подумайте, — упорствовал первый, — нашли его посреди моря, где до ближайшей земли — вооот сколько! И рана — тонкая, но кровоточила не переставая, пока сама Госпожа рукой своею не притронулась! Истинно вам говорю, это он специально всё подстроил, чтобы в доверие втереться! Шпиён он, точно шпиён. Альвийский!