— Доброе утро, — с улыбкой сказала мать, оборачиваясь. — Ты сегодня рано.
— Знаю. Плохо спалось, — безрадостно бросив, она села за стол, запрокинув голову. Головная боль сконцентрировалась теперь где-то в центре лба. — Где папа? — Заметив, что стул рядом пустует.
— На работе.
— Так рано?
Женщина повернулась и, убрав от лица прядь белокурых волос, ответила, потупив взор:
— Мы же вчера об этом говорили. Твой отец уехал по делам фирмы, но скоро будет дома.
— Да, конечно, — неуверенно ответив. — Такое чувство, будто я его целую вечность не видела.
— Да. Верно! Мне тоже так кажется! Так, сколько тебе сделать вафель? — Вновь улыбка, почти привычная, отличающаяся лишь тем, что уголки губ женщины подрагивали.
— Двух хватит.
Положив на тарелку две золотистых вафли, она передала их дочери и с лёгкой неуклюжестью налила новую порцию теста.
— Во сколько ушёл Роб?
— Около шести.
Аппетита пропал. Равнодушно перевернув вафлю на другую сторону, Джун отломила кусочек и через силу съела. Потом ещё и ещё пока вафля не закончилась. На вторую после этого она и смотреть не могла и просто отодвинула от себя тарелку.
Анна всегда напевала себе под нос что-нибудь, когда готовила, но сегодня вела себя слишком тихо. Так, что Джун стало неуютно. Она уже собиралась уходить, когда кое-что вспомнила. Одну деталь из того, что приснилось прошлой ночью.
— Мам, а что стало с Кайлом?
Женщина на миг остановилась, замерла, будто ледяное изваяние. Джун не видела, как лицо исказила гримаса боли, а потом переменилось став прежним. Она осторожно повернулась.
— Что? О ком ты, милая? Я не знаю никого с таким именем.
— Как это не знаешь? Кайл, мой друг, десять лет назад его сбили на дороге. Я была тогда с ним! Я не видела его с того момента как его увезли в больницу! — негодовала девушка.
— Этого никогда не было, Джун. — Пусть Анна сказала уверенно, но тут же начала нервно перебирать пальцами лиловое платье.
— А вот и было! После этого вы с папой три года таскали меня к психологу.
— Я не делала ничего подобного. — Женщина приблизилась, попыталась погладить дочь по щеке, но та отстранилась и, окинув мать недоверчивым, опасливым взглядом, поспешила в школу, даже не попрощавшись.
***
Солнце спешно спряталось за тучами и всё вокруг стало серым, почти безжизненным без его лучей.
— Я знаю, что это правда... — бубнила девушка себе под нос по дороге в школу. Она шла вперед, не замечая ничего и никого вокруг, думая только о словах матери.
— Что, правда? — донёсся до её слуха знакомый голос. Мотнув головой, возвращаясь в реальность, она остановилась.
Высокий парень, с иссиня-чёрными короткими волосами, уставился на неё с любопытством. В пепельных глазах читалось недоумение.
— Рен. Привет, — растерянно произнесла Джун, убрав за ухо прядь белых волос, и огляделась. Она почти дошла до школы, хотя совсем не помнила как.
— Ты сегодня какая-то странная. Ушла раньше и не подождала.
— Знаю. Извини, просто с мамой… поссорилась. — Последнее слово далось ей с трудом. Стало стыдно. Ссорились они часто.
— Опять? Что на этот раз?
Они с Джун продолжили путь.
— Я не виновата! — в негодовании всплеснув руками.
— Обычно бывает иначе.
— Знаю. Но в этот раз виновата не я. — упрямо стоя на своём.
Они дошли до главных школьных ворот и остановились. Уроки вот-вот должны начаться. Рен повернулся, сочувствующе взглянув на девушку.
— Ладно-ладно. Расскажешь, что случилось, после школы. Хорошо?
— Да.
Рен ушёл первым, Джун осталась на какое-то время у ворот. Было не по себе. Казалось, здесь ей не место. Не в школе. Она должна быть где-то в другом месте. Мысли обо всём этом быстро улетучились, когда начался дождь. Небеса стали серыми, тяжелыми, будто пуховое одеяло, готовое накрыть город. Где-то в глубине всего этого громыхало так, что девушка едва не подпрыгнула. Решив разобраться с этим чуть позднее, она отправилась на уроки.