- По-твоему, Батистен, я правильно сделал, разрешив охоту в своих угодьях?
- Собственно, вы позволили делать открыто, что до этого делали тайно. Когда умираешь от голода, трудно во всём следовать букве закона.
- Народ сильно озлоблен?
- Людям тяжело, а в таком случае ждать здравомыслия не приходится. Да ещё местный священник доносы строчит. Вот и вас даже вызвали.
- Из-за этого кляузника я оказался в очень неуютной ситуации: проявлю снисходительность - церковь обвинит меня в попустительстве еретикам. Поступлю строго - как бы дело не дошло до восстания.
Карел тяжело вздохнул, пытаясь поуютнее устроиться на огромной, как поле, кровати. Батистен подтолкнул под него со всех сторон одеяла, набросив сверху ещё и медвежью шкуру.
- Можно, конечно, пару-тройку особо рьяных болтунов вздернуть на виселице, но что это изменит? Всё равно будут молоть языками всякие глупости. Благо ещё выступали бы против меня, но зачем дразнить инквизицию?
- Они не ведают, что творят.
Батистен плотно задернул занавеси полога, но Карел ещё долго не мог заснуть, обуреваемый тяжелыми размышлениями. Как жаль, что рядом не было отца: умный и здравомыслящий Збирайда непременно дал бы хороший совет своему отпрыску.
Утро порадовало оттепелью и изменило планы графа.
- Поймите, - оживленно пояснил он за завтраком де Фонтеньяку, - скорее всего оттепель окончательная. Тающий снег надолго сделает дороги непроходимыми, а мне нужно срочно навестить владения кузена моей жены - барона де Тесе. Как вы знаете, у меня десятилетняя дочь, а у барона двадцатилетний сын. Мы решили обручить детей, таким образом объединив в одной семье два состояния.
- Да, - согласно кивнул головой де Фонтеньяк, - де Тисе интересовались у епископа: даст ли церковь согласие на брак девицы и юноши в столь близком родстве. Но сами понимаете, такие дальновидные и укрепляющие обстановку в герцогстве браки могут только приветствоваться церковными властями. Поезжайте, конечно, но мы надеялись, что вы окажете нам большее содействие в расследовании.
- Я скоро вернусь, - поспешно заверил его Карел, - а пока делайте, что считаете нужным: заранее согласен с любыми вашими решениями.
- Вы здравомыслящий человек, - расплылся в холодной улыбке викарий.
Будучи умным человеком, он понимал, что визит к предполагаемому зятю - всего лишь отговорка со стороны графа. Дю Валлю нужно поразмыслить, не испытывая давления со стороны, но они оба знали, что надолго оттянуть решение проблемы ему всё равно не удастся.
Дорога во владения кузена Бланки барона де Тисе пролегала через лес.
С залива западный ветер принес запахи бодрящей весенней свежести. Заметно просевший в ярких солнечных лучах снег отливал голубовато-розовым, и даже черные силуэты деревьев, казалось, залило праздничным светом. Природа приходила в себя после стужи последнего месяца.
Неосознанно улыбающийся Карел снял с головы шляпу, чтобы в полной мере ощутить на лице ласковые солнечные лучи. Странно, но именно сегодня граф почувствовал небывалый душевный подъем: в конце концов, он ещё не старик, ему нет и сорока. Не может быть, чтобы всё главное в его жизни уже осталось позади, когда так радует и будоражит кровь весна.
Карел поглядывал на пронзительно-синее без единого облачка небо и глубоко вдыхал запахи тающего снега, набухающих почек и оттаявшей хвои. Как давно он не был в эту пору в лесу, а ведь вырос среди мощных деревьев Черного леса, и, только пробираясь по его тропинкам, был когда-то по-настоящему счастлив.
Сопровождающие графа рыцари удивленно поглядывали на него: вообще-то поводов радоваться у дю Валля было маловато.
Внезапно испуганно заржавший конь резко отпрянул, и расслабившийся Карел едва не вылетел из седла. Успокаивающе похлопав скакуна по холке, он недоуменно взглянул на неожиданную помеху на дороге и его брови изумленно взлетели.
На тропе стояла юная девушка: здесь ошибиться было невозможно, несмотря на обтянутые кожаными шоссами стройные ноги. Рукава белой полотняной рубашки, выглядывающие из-под заменяющей сюрко овечьей шкуры, не могли принадлежать простой вилланке так же, как и шаперон из добротного сукна ярко-зеленого цвета. В руках девушка держала арбалет, а за спиной торчали наконечники стрел.