Но потом все звуки потонули в грохоте выстрелов, звучавших совсем рядом.
В него стреляли, в него попали. Лэнс почувствовал, что прижат к стене, и сквозь дым выстрелов видел вспышки темно-красного пламени.
Но он тоже стрелял. Он сделал шаг влево, потом вправо. Барнс отступил назад в дверь, и Килкенни на минуту остановился, чтобы перезарядить оружие.
Было трудно дышать, комната заполнилась ядовитым пороховым дымом. Лэнс пересек комнату и быстро вышел. В дверной косяк, прямо возле его лица, ударила пуля. Еще одна вцепилась в его рукав невидимыми пальцами.
Он разглядел Барнса и мгновенно выстрелил. Пламя вырвалось из оружия Барнса, и Килкенни ощутил боль в колене. Роял начал отступать, его рубашка намокла от крови, но глаза продолжали дико гореть.
Заставив себя выпрямиться, Килкенни снова выстрелил, помогая себе левой рукой. Он еще раз выстрелил, но Барнс успел скрыться.
Он пытался найти его в следующей комнате. Лэнс уже качался от боли и усталости, кровь заливала глаза.
Комната была пуста. Вдруг раздался выстрел позади него. Он обернулся и через дым увидел мелькнувшую перед ним тень. Килкенни открыл огонь сразу из двух стволов, потом тяжело рухнул на пол.
Наверное, он на мгновение отключился, всего на минуту, потому что когда он пришел в себя, комната все еще была наполнена дымом и запахом пороха. Он стоял на коленях и пытался подняться, опираясь на левую руку.
Чувство времени и пространства покинуло его. Осталась только одна мысль: Роял Барнс был где-то здесь и Роял Барнс должен был умереть.
Наконец он увидел его у противоположной стены. След от пули шел от одной щеки через нос и уходил под ухо. Из раны хлестала кровь. Он монотонно произнес:
- Ты достал меня, черт побери! Но я заберу тебя с собой!
Лэнс даже не целился. Казалось, оружие Килкенни обрело собственную волю и само посылало пули точно в цель. Барнс содрогнулся от боли, оторвался от стены и начал тоже стрелять.
Барнс уже почти добрался до Килкенни, когда тот с трех шагов прикончил его четырьмя выстрелами, по два с каждой руки. Тогда Барнс наконец упал, чуть не сбив Килкенни с ног.
Кажется, целую вечность Килкенни простоял на одном месте, опустив пустые стволы. Он тупо смотрел на мертвого человека, лежавшего у его ног, затем на затейливый узор навахо на ковре. Он слышал свое тяжелое дыхание. Он чувствовал теплую кровь на лице. Он ощущал, как слабость наваливается на него.
Вдруг он услышал какой-то звук. Это он выронил оружие. Он непонимающе уставился на него. Внезапно ему все стало безразлично, и он упал прямо на тело Барнса. Он ощутил тепло солнечных лучей на лице, но потом все исчезло.
Прошло много времени с тех пор, как он начал снова что-то ощущать. Он почувствовал, как чьи-то пальцы прикоснулись к нему, и он начал искать оружие. Над ним склонился высокий мужчина. Он пытался поднять оружие, но услышал мягкий женский голос и попытался прислушаться.
Ему показалось, что он ощутил воду на лице, и в этот момент откуда-то из глубины поднялась невыносимая боль. Он опять провалился в темноту, туда, где не было ни боли, ни воспоминаний.
Наконец он опять пришел в сознание и обнаружил, что лежит на кровати в освещенной солнцем комнате. Вокруг стояли цветы, и он мог различить пение птиц.
Это была женская комната, очень красивая комната. Занавески колыхались от прохладного ветерка. Он почти проснулся, когда в комнату вошла Рита.
- Ну наконец-то вы проснулись! - Ее радость была очевидна. - Мы уже готовы были поверить, что вы никогда не очнетесь.
- Что случилось? - пробормотал он.
- Вас тяжело ранили. Всего шесть ран, но только одна оказалась действительно серьезной.
- Барнс?
- Он мертв. Он был просто изрешечен.
Только теперь Килкенни успокоился. Он прикрыл глаза и, как ему показалось, долго лежал без движения. Он никогда еще не встречал такого живучего человека, как Роял Барнс. Килкенни редко промахивался. Но Барнс мог стрелять, пока мог двигаться.
Он снова открыл глаза. Прошла всего минута, потому что Рита все еще стояла рядом.
- Стив Лорд? - спросил он.
- Он был убит в перестрелке, пытаясь добраться до Барнса. В него попало две пули со свинцовой дробью. Вероятно, он умер моментально.
- Бандиты?
- Их выбили из города. Некоторых подстрелили в последние минуты. Но их немного. Уэб Стил был ранен, но не слишком тяжело. Он поправился за несколько дней.
- Несколько дней? Господи, сколько же я здесь валяюсь?
- Вы были на грани жизни и смерти, Лэнс. Битва произошла две недели назад.
Килкенни на некоторое время замолк, пытаясь осознать это. Потом он вспомнил:
- Лем Колкинс?
- Его убили, его и еще двоих из его семьи. Джеймс сделал это. И тогда Стил предупредил остальных, что либо они оставят меня в покое, либо с ними случится то же самое.
Еще две недели, которые Килкенни провел в постели, тянулись медленно, но вскоре к нему вернулись силы, и он стал непоседлив.
Он оставался в комнате Риты, которая ухаживала за ним, почти каждый день приходили Расти, Тана и Уэб Стил. Время от времени появлялся Джо Фрэйм.
Приезжали Морт Дэвис и Ли Холл, но Килкенни начал уже скучать по коню и долгой дороге.
Наконец однажды утром он поднялся очень рано и направился к корралю. Предыдущим вечером приехали Расти и Тана, и их лошади стояли рядом с Баком. Он оседлал и вывел рыжего коня на улицу.
Солнце еще только вставало, и утренний воздух был прохладен и мягок. Инстинктивно он знал, что столкнулся с проблемой более трудной, чем недавняя битва. Здесь он мог изменить свою жизнь, но будет ли это изменение к лучшему?
- Я не знаю, Бак, - произнес он, поглаживая рыжего коня, - может, нам лучше уехать и обдумать все это где-нибудь в другом месте. Я думаю, в горах, при ветре в лицо.
Он обернулся на звук шагов и увидел Риту, которая стояла позади него. Она выглядела такой свежей и красивой, а глаза ее потеплели, когда скрестились с его взглядом.
Килкенни быстро оглянулся, пытаясь скрыть замешательство.
- Вы уезжаете, Килкенни? - спросила она.
- Думаю, что да, Рита. В горах мне думается легче. А мне нужно кое о чем подумать.
- Килкенни, - вдруг произнесла Рита, - а почему вы не всегда говорите как образованный человек?
- Я могу разговаривать как образованный человек, Рита, но большинство здесь говорит на местном диалекте. - Помолчав, он добавил: - Я лучше поеду.
В глазах у нее стояли слезы, но она протянула руку и Улыбнулась ему:
- Конечно, Килкенни. Поезжайте, а если вы решите вернуться... не думайте слишком долго. А Бак, - она быстро обернулась к коню, - если он повернет обратно, пришпорьте его как следует, ладно?
На мгновение Килкенни вновь заколебался, но потом сел в седло.
Они выехали из Яблоневого каньона. Один раз Килкенни обернулся и увидел Риту, которая стояла там, где он ее оставил. Она помахала ему рукой.
Он хотел было повернуть, но направился прочь на запад. Поднялся свежий утренний ветер, и он прищурил глаза. Вглядываясь в горизонт, конь ускорил шаг, предчувствуя длинную дорогу.
- Ты и я, Бак, - сказал Килкенни, - мы просто нецивилизованные. Мы с тобой дикие. И принадлежим просторам, где рвутся ветра, а человеческий взгляд не в состоянии оценить эти красоты.
Килкенни посмотрел назад. Яблоневый каньон скрылся за горизонтом... если вообще существовал какой-либо горизонт.
И тогда он запел:
Мне есть что вам сказать, друзья,
Известно всем давно:
Не тратьте ваше время зря
Красть скот, друзья, грешно.
Следите за своим лассо,
Оно у вас одно.
Но как поступите вы с ним,
Мне это все равно!
Он пел тихо, копыта стучали в ритм песни, и Лэнс чувствовал ветер, бивший в лицо. Далеко впереди его дорога терялась среди гор.