«Я всё помню! Стоуны… Конечно я знаю, где Стоуны…» — Тай Гуй издевательски развернулся на 180 градусов и побежал обратно.
У девушки перехватило дыхание: «Так ты врал мне⁈ Просто вымогал еду⁈»
Черепаха фыркнул: «Деточка, рыбой не каждый день кормят, а я этих Стоунов за свою жизнь столько повидал, что можно целую гору сложить!»
Блондинка была возмущена до глубины души: «Ты не гордый и мудрый черепаха, а обычный мошенник и лгун, вымогающий последнюю еду у бедной девушки!»
«Забияка, не смей принижать интеллект Тай Гуя! Я обхитрил тебя, а значит, я умнее. И вообще, кто это тут бедный? Тай Гуй потерял свой дом дважды! Один раз из-за гнусного паршивого человека, а второй недавно. Здесь я бедный, а не ты.»
Когда в империи высших зверей появился нестерпимый мерзавец, поработивший Геру, которой он обещал Леоро служить, Тай Гуй вынужден был сбежать и найти новое рыбное место. Однако наступил конец света. Вся рыба в пруду погибла, поэтому нужно было искать новый дом. Голод быстро дал о себе знать, поэтому черепаха завёл разговор с первой встречной девушкой, чтобы вымогать у неё еду.
Анна заплакала от чувства беспомощности. Зря она надеялась на спасение.
Тай Гуй вытянул голову и обернулся насмешливо посмотреть на рыдающую девушку: «Деточка, ты правильно делаешь, что плачешь. Будь я таким глупым, тоже плакал бы. Однако слезами делу не поможешь, так что заканчивай.»
Прошла минута плача.
Черепаха раздражённо цокнул языком: «Хватит реветь! Тебе пять лет? Уже взрослая!»
Прошла ещё минута.
«А-а-а-ай ладно, покатаю я тебя!» — не выдержал Тай Гуй. Женский плачь почему-то раздражал его, хотя обычно он любил глумиться над всеми.
«Отвези меня в поместье Стоунов…»
«Да не знаю я, о каких Стоунах ты лепечешь!»
«Которые живут рядом с Бостоном…»
Тай Гуй покачал головой и решил отвезти девушку в единственный крупный город людей, местоположение которого хорошо помнил, чтобы оставить её в нём, а ведь ему совсем не хотелось туда идти из-за воспоминаний об одном мерзавце.
Большой полукруглый камень на огромной скорости мчался в определённую сторону. Сидящая на нём девушка с трудом держалась за услужливо созданные «камнем» поручни.
В какой-то момент Тай Гуй замедлился, хмурясь, ведь концентрация ауры тьмы в воздухе стремительно возрастала. Ему пришлось защитить девушку с помощью выращенного стихией земли обогащённого пироблоина в виде дополнительного слоя на панцире.
Практически никто на свете больше не смог бы вот так взять и вырастить пироблоин, да к тому же обогащённый — поглощающий любую энергию из воздуха, кроме нейтральной. Впрочем, существует пироблоин, поглощающий даже нейтральную энергию.
Тай Гуй продолжил путь, но вскоре притормозил, посмотрел в определённую сторону и спросил: «Мне не мерещится? Ты тоже слышишь мелодию?»
«Какую мелодию? Никто бы не стал играть в такое время.»
«Бабушкой клянусь, мелодию слышу! Флейта… Трубка такая с дырками.»
«Сумасшедшая черепаха… За что мне это наказание…»
«Бабушка твоя сумасшедшая, а я слышу мелодию! Сейчас докажу.» — Тай Гуй рванул в определённую сторону и вскоре остановился неподалёку от странной сцены.
Анна потрясённо выпучила глаза: среди груды гнилой плоти и костей на коленях сидел белобрысый мужчина с клочками женской одежды в руках. Он кричал во весь голос скорбным воем, словно убитый горем зверь. Всего лишь взглянув на него, сердце сжималось от сочувствия, ведь он, казалось, потерял самое ценное в своей жизни.
Когда Франц принял человеческий облик, он с ужасом обнаружил, что особняк, который должен был защищать любой ценой, разрушен, а внутри него лежали остатки тел и одежды его жён. В этот момент он почти обезумел от горя. Он жил ради Марины, ради Хаи и Джулии, но все его женщины были жестоко убиты мертвецами.
«К-кто это⁈» — удивилась Анна. Красивый парень казался ей смутно знакомым.
«Куда интереснее, кто это играет на флейте.» — буркнул Тай Гуй, кивнув куда-то в сторону.
На большом костяном камне сидел тощий человек в испещрённой узорами изящной чёрной маске и мантии с капюшоном. Его тощая мертвенно-бледная серая рука держала костяную флейту, кончик которой прятался под маской.
Стоило Анне посмотреть в сторону некроманта, как она, наконец, услышала мелодию бесконечного отчаяния и скорби по утраченным близким. Казалось, звуки передавали настроение, захватывая душу и разум без остатка, отчего сердце сковывало в тиски.