Дурнушка, расцветает на глазах.
Уинфрид
Ну да, как же! Уж который день у нас расцветает! Когда бы вы, сударь, слышали, как я за дверью, сколько она слез пролила, вы бы решили, что забил новый источник.
Контарино
Могу ли я узнать у вас причину
Такой печали?
Иолента
Подайте мне шкатулку. Я хочу
Все перебрать, что дорого мне было.
Контарино
Но для чего?
Иолента
Чтоб сделать вам подарок.
Контарино
Вы — мой подарок.
Уинфрид
Так-то оно так,
Но стань меж вами дьявол, вам придется
Делиться с ним.
Иолента
О, дьявольские козни!
Контарино
Да вы о чем?
Иолента
Меня неволят выйти
За нелюбимого. Судите сами,
Не дьявол ли вершит моей судьбой?
Одно мне остается утешенье:
С постылой жизнью счеты поскорей
Свести достойно.
Контарино
Но кто, скажите; кто все так подстроил,
Чтоб у меня похитить вас?
Иолента
Синьор Эрколе, мать моя и брат.
Контарино
Эрколе? Свадебный его наряд
Для похорон… сойдет.
Иолента
Его казня,
Уврачевать свою вы рану тщитесь,
Но будет только хуже. Полюбите
Ради меня достойного Эрколе,
Который так сочувствовал мне в горе.
Когда б вы только видели, как он
Со мной держался!
Уинфрид (в сторону)
Ах ты, вертихвостка!
Уже забыла, как ты на коленках
Сидела, как он баловал тебя.
А я-то, дура, любовалась ими,
Разиня рот. Мартышка, право слово:
Ластилась к этому, теперь — к другому.
Попробуй кто им ласки запретить,
Они б того сожрали с потрохами.
Контарино
Ну что ж, коль вел себя он так достойно,
Обиды на него я не держу.
Он жалок — замахнуться на такое
Богатство! Знаю, ваша добродетель
Зло матери искупит. Что до брата,
То лучше уж подделывать бумаги,
Чем в дружбе клясться, а потом предать,
Я только ради вас его прощаю:
Да вы дрожите! Полноте, не надо,
Он больше докучать не станет вам.
Иолента
О, сэр, я как в горячке, и, хотя
Уже мне легче, страх берет при мысли,
Что завтра приступ повторится снова.
Контарино
Но он уплыл!
Иолента
Не ровен час, вернется.
Контарино
Ну, так поженимся без лишних слов!
Уинфрид
В постель бы вам без лишних слов забраться,
И все дела. Любой законник скажет
Вам то же самое.
Иолента
Ну что ты мелешь!
Ступай-ка с богом.
Уинфрид уходит.
Контарино
Сядьте, наконец.
Иолента
Сначала поклянитесь, что вы зла
Не держите.
Контарино
Клянусь вам.
Иолента
Слово чести?
Контарино
Могу ли зло держать я на Эрколе?
Он благородно вел себя. На брата?
Одной вы крови. На плутовку мать?
Я женщинам не мщу. Мы завтра с вами
Поженимся, и, как бы нам сейчас
Ни досаждали, ни плели интриги,
Заветная возвышенная цель
Уже близка, и надо верить нам:
Как вспыхивает золото на черном,
Воспрянем мы, пройдя по тропам торным.
Уходят.
Действие II
Сцена 1
Входят Криспиано и Санитонелла.
Санитонелла
Вас не узнать. Любой примет вас за купца. Мне только непонятно, синьор, какая причина побудила вас, одного из самых блистательных адвокатов в Испании, человека светского, только что приехавшего из Ост-Индии, нарядиться вдруг купцом?
Криспиано
Сюда, в Неаполь, страх меня привел
За сына — он живет здесь не по средствам.
Санитонелла
Вот оно в чем дело. Стало быть, в этом одеянии вы рассчитываете выследить его?
Криспиано
Отчасти так, но есть еще резон,
И поважнее этого.
Санитонелла
Ну и пусть себе транжирит! Разве от этого обеднеет дон Криспиано, прославленный коррехидор Севильи, которому юридическая практика все десять лет со времени последнего юбилея[24] приносит по тридцать тысяч дукатов в год?
Криспиано
Урезать содержание ему
Я и не думал.
Санитонелла
Вы серьезно?
Криспиано
Да.
Я не могу и мысли допустить,
Чтоб сын мой, как бы он ни развлекался,
Такое же изведал наслажденье,
Как я, приумножая капитал.
А коли так, пусть этот расточитель
До нитки спустит все, чем я владею,
Пускай он пустит по миру меня,
Я глазом не моргну.
Санитонелла
Что-то я вас не пойму. Если он сорит деньгами направо и налево, разве это доставляет ему меньше наслаждения, чем вам, тому, кто добывает их своим горбом? Да в тысячу раз больше, смею вас уверить, и любой из этих молодцов скажет вам то же самое.
Уже забыли вы, какого пота
Успех вам стоил? Как учили право,
Просиживая сутки напролет
За Совесть, не за звонкую монету;
И как потом с рассвета дотемна
Докучливых клиентов вразумляли;
И бредили средь бела дня, молитвы
Ко сну приберегая? Может, голос
Вы не срывали, громко оглашая
Дни заседаний или приговоры?
Забыли видно, как я вас волок
Среди других собратьев очумелый,
Когда вы, ваша честь, лишались чувств
От слишком пылкой речи иль от мысли,
Что ляпнули не то… Щучу, шучу.
Криспиано
Валяй.
Санитонелла
Да вы и есть не ели толком,
Глотали, как удав, чтобы потом
Часами переваривать.
Криспиано
Да, да!
Ах, добрый друг, какое было время!
Санитонелла
Договорились!
Криспиано
Сын меня поймет,
Когда освоит право…
Санитонелла
Право щупать.
Игра, знакомая всем адвокатам,
Как, скажем, карты.
Криспиано
Щупать, говоришь?
А если это кончится болезнью?
Нет, разве лен наощупь иль тафта,
Холеный пальчик или грудь… приятней,
Чем гонорар, который на столе
Расставлен аккуратными столбцами?
Спросить не спросишь, только глаз скосишь:
Мол, что за столбики? не маловаты?
И шапочку снимаешь (знак клиенту,
Что дело сделано).
Санитонелла
Ну, а забава
Со сворой гончих? Ведь господский нюх
Развиться может только на охоте.
Криспиано
Держать собак? В моей приемной, сударь,
Весь день толкутся люди. Этот шум
Милее мне, чем лай всех гончих мира.
Санитонелла
А вздумай сын ваш строить дом себе?
Криспиано
Недвижимость? Ну что же, это дело.
Пусть строит, я и слова не скажу.
Да только все там будет с гулькин нос:
В Испании и Франции сейчас
За моду взяли украшать фасады,
В самом же доме повернуться негде.
Санитонелла
Сквалыги!
Криспиано
Труб на крыше два десятка,
А дымоходов и пяти не будет.
Санитонелла
У этих выжиг все не по-людски.
Такие шельмы, чтоб им пусто было!
Криспиано
И не берись перечислять соблазны.
Ни женщины, ни яства, ни вино,
Ни тряпки иль иные наслажденья
Приманки дьявола, чтоб нас сравнять,
Ему с собой, — не могут дать мне счастья
Сродни тому, что дал я сам себе.
Коль сын удачливей — иди все прахом!
А вот и он. Скажи, что с ним за люди?
Входят Ромелио, Джулио, Ариосто и Баптиста.
Санитонелла
24
Юбилей — в католических странах год празднеств, в течение которого верующие могли получить полное отпущение грехов. Впервые «юбилей» был объявлен папой Бонифацием VIII в 1300 г. с целью пополнения казны. Тогда же было решено проводить юбилеи раз в 100 лет. Впоследствии их периодичность менялась: ко времени Уэбстера юбилеи объявлялись раз в 25 лет. Последний юбилей, как раз и упоминаемый Санитонеллой, был провозглашен в 1600 г.