Ехать джентльменам нужно было не более получаса, но даже за этот срок Мика изрядно растрясло, и головная боль усилилась. Это не улучшило его настроения. Даже после принятия ванной и приведения себя в порядок, Мишель выглядел немногим лучше покойника, бледный с впавшими глазами, которые бешено сверкали из-под полей известного нам цилиндра.
Если бы в текущий момент началось восстание мертвецов, то Толконе приняли бы за своего, а может и позволили возглавлять смертельное общество за особо злостные проявления дурного нрава. Пожалуй, это могло стать началом довольно забавной истории… Однако, восстание так и не началось, а ворота поместья фон Фраттенбаха неумолимо замаячили за поворотом.
И вот уже друзья вышли из кареты и прошли через парадный вход вовнутрь. Они сразу же погрузились в самый апогей бала.
Мишель сдал слуге свои сюртук и цилиндр и сразу же элегантным движением подхватил бокал шампанского. Фил тоже поторопился передать свою верхнюю одежду, при виде показной веселости друга, он поморщился.
Толконе попытался улизнуть от Моттера и затеряться в обществе дам, но тот подхватил его под руку и преградил всякий путь к бегству. Фил решительно поволок друга сквозь толпу искать хозяина бала. Парадные гостиные были наполненные веселящимися людьми, большинство из которых были уже пьяны. Музыка заполняла все пространство, Толконе мог признать даже некоторые свои произведения. Мик пытался на ходу выпить шампанского, но быстры темп ходьбы Фила, не позволял сделать это не расплескав содержимое бокала.
Толконе узнавали люди в толпе и просили помузицировать, некоторые хотели остановить друзей для светского разговора, но натыкаясь на холодный взгляд Филиппа, не решались продолжить общение.
Герцога фон Фраттенбаха наши герои обнаружили через пол часа поисков. Он был в охотничьей гостиной. Здесь его светлость коротал время, общаясь с усатым генералом.
Фил прошел первым и уважительно поклонился. Мик же лишь приподнял бокал и, отодвинув друга, пошел на встречу.
- Рад приветствовать Вас, ваша светлость. Вы сегодня просто чудесно выглядите. Сегодняшний бал организован на высшем уровне, Вы просто поражаете меня. Для меня большая честь услышать у Вас некоторые мои произведения.
- Я тоже рад приветствовать Вас, дорогой Толконе. Мне приятно, что Вы почтили меня своим визитом.
Герцог говорил вежливо, но довольно холодно. Вся манера поведения фона Фраттенбаха свидетельствовала о недовольстве поведением Толконе, и лишь хорошее воспитание сдерживало хозяина бала от того, чтобы выставить наглеца за дверь.
Мишель сделал вид, что не понимает настроение его сиятельства и продолжил свою игру.
- Это было бы очень опрометчиво с моей стороны, проигнорировать Ваше приглашение.
- Рад, что я вызываю у Вас столь почтительное отношение. Но готовы ли вы доказать его и делом? И предоставить Вашу оперу нашему суждению?
- Поверьте, мое почтение не знает границ! Опера почти готова. Я трудился над ней день и ночь. Но не успел закончить её, ведь просто обязан был прибыть сюда по первому Вашему зову!!!
- Да, по Вашему виду очевидно, что Вы очень заняты, но написанием ли произведения или проматыванием денег. Вот в чем вопрос? Не морочите ли Вы мне голову? Мне не хочется верить неприятным слухам о Вас.
- Что Вы? Разве могу я пренебречь Вашим заказом? – в голосе Мика читались искренние чувства обиды и изумления.
Фил же лишь поморщился. Герцог фон Фраттенбах всем своим видом выражал пренебрежение и недоверие к этому моту.
Токоне продолжал беззаботно улыбаться, но его взгляд приобрел отрешенность.
- Мой дорогой, гениальный композитор. Вы не против продолжить наш занимательный разговор в моем кабинете?
- Конечно, ваше сиятельство. Я бы хотел уточнить у Вас некоторые моменты и выяснить пожелания, относительно вашего заказа.
- Что же, прошу Вас. Я готовы выразить более подробно свои предпочтения и выслушать в очередной раз Ваши предложения. Если же мы не придем к соглашению, я готов буду принять Ваши извинения и обсудить возврат выделенной суммы.
Филипп приободрился. Ведь если Мишель сможет сдержаться и соблюдать благоразумие, то все может закончится вполне благополучно. Моттер ободряюще похлопал Толконе по плечу и принял его бокал, однако взгляд друга не предвещал ничего хорошего.
Разговор герцога Фраттенбаха и композитора остался тайной за закрытой дверью. Филипп стоял в ожидании друга, разговор с генералом не клеился по двум причинам: Фил очень волновался, да и военный оказался на редкость узколобым типом. Он говорил только о каком-то сомнительном предприятии и финансовых проблемах.
Не прошло и получаса, как дверь кабинет отворилась. Толконе вылетел из неё с лихорадочно горящими глазами и направился в толщу людей.
Для Филиппа было очевидно, что разговор с герцогом прошел неудачно и явно был очень тяжелым для эмоционального состояния друга. Однако догнать Мишеля у него не получилось. Покружив немного по залам балла, Фил отправился домой, надеясь, что Мик не натворит еще больше глупостей за одну ночь.
А что же Мишель?
Он отправился на окраину города. Его мир плыл, ведь он был снова пьян. Эскорт из пяти или семи девушек сопровождал его. Их лиц он не разбирал. Он наклонялся к уху ближайшей и шептал:
- Ты – прекрасна! - потом к другой, говоря - Ты само очарование!
Потом кажется, была прелестница, муза, любовь всей жизни…Иногда он спотыкался на брусчатой мостовой, сбивался и начинал повторять всё теже комплименты по кругу. Девушки, слушая лесть по четвертому или пятому разу, громко смеялись. Вся их компания сливалась в единое яркое пятно пьяного угара Мишеля.
Кем они были, в какой таверне эта компания окружила его, Мик точно не помнил.
Он споткнулся в очередной раз. Его цилиндр, прям как живой, соскочил с головы в руки девушки, которая шла навстречу развеселой компании.
Мишель долго не мог сосредоточить взгляд на незнакомке. Девушка, повертев в руках цилиндр, произнесла:
- Приветствую, дружок. Вот ты и нашелся.
Затем она протянула головной убор владельцу.
- Кажется, это Ваш.
Мик взял цилиндр в руки и низко поклонился хрупкой девушке.
- Благодарю Вас, прекрасная незнакомка. За Вашу доброту я готов пасть к Вашим ногам.
Девушка, переложив какой-то сверток в руках, поправила свои длинные темные волосы, на миг лукаво взглянула из-под широких полей шляпы прямо в глаза молодому человеку, хитро улыбнулась. Осмотрев довольно грязную мостовую вокруг себя, она произнесла:
- Падайте, если так желаете. Только не ушибитесь, прошу Вас. Не стоит огорчать таких дешевых прелестниц.
Группа пьяных сопровождающих начала возмущаться такой наглости.
- Да кто ты сама такая? Как ты смеешь говорить так с нами, да и с самим мастером музыки!
- Я- та, перед кем он собрался падать ниц. И я не возражаю.