Надя составила для меня гороскоп на выходные, войдя в программу с телефона, а я со смехом констатировал, что ничего из того, что она читала для знака зодиака Лев, у меня не случилось. Вот просто ничегошеньки.
Она непонимающе хлопала длинными изогнутыми ресницами, потом вводила еще раз мои данные и программа опять выдала такой же неверный результат.
Я ликовал и хохотал над Надей в полный голос. Особенно когда она прочла, что Львы будут вынуждены провести выходные в полном одиночестве.
Я сложил ладони рупором и прокричал
Ау, я один в лесу!
Услышав мой крик с дерева, сорвался филин и напугал Надю своим зычным уханьем.
— Этого не может быть, — шептала Надя, — а потом вдруг она вскочила и произнесла в сердцах, глядя на меня, — я хочу, чтобы ты написал программу точно под мои проверенные данные, чтобы не было вот таких дурацких ошибок в моих предсказаниях. Я больше не хочу использовать чужие сторонние программы, пусть это и уважаемые всеми астрологи, но вот эмпирическим путем я сейчас проверила и нашла уйму ошибок и просчетов на этих их хваленых сайтах.
— Хорошо, хорошо, о великая астрологиня Нади́н Самойли̜́н, как скажешь, я раб лампы, слушаюсь и повинуюсь, моя несравненная и прекрасная госпожа.
— Лев, ты обещал, почему ты все время надо мной смеешься и дразнишь меня из-за моего увлечения гороскопами. Я ведь реально стремлюсь помочь людям, зачем ты так!
Мне вдруг стало жаль её, эту искреннюю и такую, ставшую в эту минуту, родную мне девушку.
— Прости, я не со зла, просто ты такая, такая…
— Дурочка, да? — Надя обиженно насупилась. В отблесках костра ее профиль смотрелся так трогательно, что мне стало стыдно за свой стеб над ней.
Я замер, потом притянул её к себе и с нежностью, на которую был только способен провел по длинным волнистым волосам.
— Нет, ты искренняя, славная, нежная, единственная и самая любимая девушка на свете.
Потом мы целовались, и я чувствовал, как гулко стучит в груди сердце. Как трепетно отзывается на мои поцелуи Надя, как мне все труднее сдерживать свою страсть…
Я так много узнал о Наденьке, что теперь мне кажется, что она всегда была в моей жизни.
Всегда! Моя! Любимая!
Мы проговорили у костра до рассвета, до тех самых пор, когда отец и Лёська позвали нас фотаться.
Поднявшись наверх, мы увидели, что Олеся, нарядившись цыганкой все норовила погадать по руке гостям, но делать это бесплатно отказывалась наотрез.
Плутовка, выманивала купюры, а когда завладела моей рукой, то глубокомысленно водила ноготком по ладони и говорила, что жена моя будет красавицей.
Она с серьезным видом описывала внешность моей будущей жены, искоса поглядывая при этом на Надю.
— Вижу голубка твоя будет синеокая, росточком она не сильно высокая, фигурой будет ладная, бровями соболиными славная, — ворожила сестра под хохот гостей. — а твой соколик свалится тебе на головушку и не сможешь ты от него ни сбежать, ни спрятаться. Он тебя везде найдет, и к себе в жены заберет. Что смеетесь, еще вспомните мои слова. Вот увидите, хоть и не верите? А так и будет, и счастье в вашем доме поселится и пребудет.
После были песни под минус и танцы под плюс, а особенно запомнился медленный танец, когда Надя прильнула к моему плечу. Я вдыхал нежный запах волос Нади и прижимал к себе за тонкую талию ее фигурку. Ни к одной девушке у меня не было столько нежности и страсти, что я испытывал во время этого медленного танца.
М-да…Лев Юрьевич, влюбленный мужчина плохой аналитик.
С этим нужно что-то делать…
***
Паркуюсь на стоянке перед входом в компанию. Разве можно с таким романтическим настроением начинать рабочую неделю? Я чувствую себя школьником, впервые влюбившимся в понравившуюся девочку.
Неторопливо вхожу в свой отдел и задерживаюсь на пороге.
Отдел дизайна занимает внушительную площадь, в моем подчинении без малого 32 человека.
Дизайнеры Яна и Настя курят в открытое окно, по-прежнему игнорируя мою просьбу не делать этого в офисе. Придется штрафануть для порядка, раз по-хорошему не понимают. Молча внесу строгие выговоры в реестр, а увидят они это при получении зарплаты.
Вскользь прислушиваюсь к разговорам, прохожу в свой кабинет, включаю на столе селектор, чтобы каждое сказанное слово было мне слышно. Через стеклянную перегородку наблюдаю за подчиненными.
— Говорили, что Самойлина уволилась, — доносится до меня голос Насти Зарецкой, — а я только что видела её в приемной. Плыла словно пава, веселая такая, в обнимку с большим букетом голландских роз.