— Сама же говорила — для мозга землянина это просто невозможно, — ответил Павел.
— Говорила, — согласно кивнула она, ничуть не скрывая сомнений, — и еще раз повторю — это точно будем не мы. Смесь наших нынешних мировоззрений двадцать пятого столетия и их детских средневековых.
— Но помнить и любить друг друга мы будем или нет? — задал Затонов один из самых насущных для него вопросов.
— Обязательно, Пашенька! — без малейшей паузы ответила жена и опять приникла к его губам.
Вот в момент этого поцелуя и ворвались в родительские апартаменты дети с криком «Мам–пап, а правда, что…» и в растерянности замолчали.
Сюзанна оторвалась от мужа не сразу, но когда у нее это получилось, на ее лице сияла радушная улыбка.
— Что, мои хорошие? — и протянула к ним руки.
Патриция и Мишка бросились к «мам–папе» с радостным довольным визгом.
***
На въезде в город колонну с пополнением из Срединной империи встречали все офицеры штаба. Мишка, узнав в командире гвардейцев тетушку, соскочил со своего коня и бросился спешившейся герцогине на грудь. Кирилл даже позавидовал брату — все‑таки Наследному герцогу этикет, в отличие от Правящего, позволял намного больше и, в том числе, открыто проявлять свои эмоции.
Когда подъезжали к главной площади Сталегорска, баронесса Улицкая, при явном попустительстве леди Астории перепрыгнув на холку Занозы, прикрыла герцогу своими прохладными ладошками глаза.
— Не вздумай подглядывать! — предупредила принцесса. — У нас для тебя маленький сюрпризик.
«Маленький?!» — удивился Кирилл после того, как Светка убрала ладошки. Напротив величественного храма Создателей с тянущимся в небо тонким шпилем купола стоял настоящий, пусть и небольшой каменный дворец. Два золотых Сангарских льва держали на передних лапах крышу парадного крыльца. И когда успели построить? Да еще и в тайне от него? Воспользовались занятостью и полным отсутствием интереса к зданиям на центральной площади?
«Стервецы!» — почему‑то с радостью и довольством подумал о своих людях Кирилл, спешиваясь. Похлопал по морде звонко заржавшую Занозу и, накинув уздечку на луку седла, отпустил кобылу. Сама найдет конюшню, где ее расседлают и обиходят.
— Слава Правящему герцогу! — раздались скандирования собравшегося народа, когда высшая знать Сангарии поднялась на деревянную трибуну в центре площади.
— Непорядок, — хмыкнул прославляемый и, переглянувшись с Сашкой, возглавлявшим окружившую трибуну цепь стражников, еле заметным движением головы указал на стоящую рядом тетку.
Лейтенант Серебряный как всегда соображал быстро — уже через несколько минут послышались выкрики, немедленно поддержанные толпой, в честь ее императорского высочества. Леди Оливия расцвела и тут же при всем честном народе — да плевала она на этикет! Да и монаршая честь от этого вряд ли пострадает — поочередно расцеловала племянников. Затем не отказала себе в удовольствии приложиться к губам черноволосой красавицы. Соответственно население города, собравшееся на площади, проскандировало славицу и Наследному герцогу, и джурской принцессе.
Поднявшийся на трибуну сэр Стоджер быстро навел порядок, позволив главному капеллану Сангарской армии торжественно освятить сначала новый храм, под напевной молитвой Создателям вздевая очи к синему небу, а потом и городской дворец монарха.
Выступления по традиции начались с командиров пониже рангом. Первой говорила баронесса Находкина, пообещавшая, что невзирая ни на какие потери — все знали, что леди Дорофея утратила в бою любимого мужа и дочь, в которой души не чаяла — она без сомнения отдаст за Сангарию жизнь, если потребуется. Старший лейтенант Астахов высказался примерно в том же духе, но сделал это более тонко. Потом сопровождаемые аплодисментами выступали полковник, принцесса, Мишка и герцогиня, утверждавшие, что с таким народом и оружием они обязательно победят злыдня.
Вытолкнули вперед Кирилла, обязанного произнести речь, завершающую официальную торжественную часть праздника, а он и не знал, что говорить — все самое главное уже было сказано до герцога. Потом все‑таки сообразил прославить самоотверженность народа и армии от рядового воина и до всех командиров. А в заключение…
— Нет, — Кирилл отрицательно помотал головой, — наше основное превосходство над противником никак не заметно более качественное оружие, а во много раз лучшая обученность воинов и, в первую очередь, убежденность, что нам есть за что воевать — за Сангарию, за лучшую жизнь и, когда‑нибудь, по воле наших Создателей, за полет к звездам.