Этот веснушчатый доложил обо все приехавшему министру. Боб бесшумно взвыл и выскочил на улицу.
- Мистер Гордон, - улыбнулся он, натянув на себя лицо исполнительного угодника.
- Ты слышал о проблеме?
- Ну какая же это проблема, Патрик? Человек не знал ни куда он приехал, ни зачем он приехал. Напугался. Пусть бежит. Я ведь предупреждал что молодняк — это нерабочий материал.
- И все же, найди и избавься от этой проблемы, - прошипел ему министр. - Или этим займется Арчи, только рядом с ним ляжем еще и мы. Неизвестно куда этот полоумный помчался. А если прямиком в полицию?
Хомгер ненавистно поглядел на рыжего парня, испуганно наблюдающего за ними.
- Конечно, министр. Все будет в шоколаде.
Тот удовлетворенно кивнул и направился внутрь дома, а Боб подошел к охраннику и треснул ему так, что у того затылок затрещал.
- Я что тебе сказал, бестолочь! Какого хрена ты хлебало свое открыл!?
Тот растерянно забормотал что-то неразборчивое, а к воротам уже подъехала машина. Черный майбах, одна из трех эксклюзивных моделей 20**-ых годов, и ни для одной из них Арчибальд Содлиани хозяином не являлся, это Хомгер знал наверняка, так как мечтал об этой машине со студенчества. Зато прекрасно знал, что раньше этот красавец стоял в гараже одного из американских бизнесменов, который видимо уже плавает в Гудзоне брюхом вверх.
Из машины неторопливо вышел высокий итальянец с белоснежной проседью и грациозно прошел мимо Хомгера прямо в дом. Боба задергало. Он махнул веснушчатому, чтобы они скрылись с глаз долой, а сам нажал на телефоне, лежащем в кармане «разрешить» на запрос о геолокации.
«Готово! - послышался голос агента федерального управления по борьбе с наркотиками. -Как и было обещано, аноним запустил распознание местности! Это Уорвик. 50 километров к западу. Выдвигаемся!»
Хомгер не торопился заходить, но привлекать внимания к своей персоне тоже не хотел. После того как люди Арчи обшарили все, он начал орать на парня у черного входа, что тот раззява, какого свет не видел, и пока тот растерянно хлопал глазами, бросил телефон подальше от входа и достал из кармана другой. Набрал номер. Он знал, что министр с него живьем не слезет и поэтому зашел в дом со словами: «...отправить плавать в озеро».
- Извините за задержку, - улыбнувшись своей галантной улыбкой, не уступая в грации и раскованности самому Арчибальду, занял он свое место за столом. - Были дела.
- Дела улажены? - этот чистокровный итальянец сверлил Боба своим проницательным расчетливым взглядом.
Содлиани кроме аристократических манер и ядовитой улыбки имел отличный вкус в одежде. Его костюмчик явно куда дороже костюма Хомгера, да что уж там, даже министр с его нелегальным доходом в миллионы долларов в месяц и тот как будто на барахолке одевался по сравнению с Арчибальдом.
«Удивительно что его шмотки не из шелка круглопряда», - мысленно хмыкнул Боб и, прекратив оценивать его, ответил:
- Можете не сомневаться. Поводов беспокоиться нет.
- Мне доложили, что их девять. Хотя оговаривалось десять человек. Но поводов беспокоиться нет? Значит этот самый повод уже устранен?
- Еще нет. Но дело уже в процессе. Интересный факт, - уставился на итальянца Хомгер. - Вы путешествуете без охраны. Так бережете своих людей?
- Я просто им не доверяю.
Два жесткосердечных и жадных до денег бизнесмена встретились взглядами. Перед Бобом, по сути, сидел его идеал. Тот человек, к подобию которого он уже так много лет стремился сам. Власть, деньги, роскошь и полная уверенность в своей силе. Тот, кому подчиняются, и тот, кого боятся. Обычно все это восхищало Боба, и он старательно укреплял подобные знакомства, но сейчас, по отношению к этому высокомерному итальянцу кроме ненависти он ничего не испытывал.
- Мы все исправим...- испуганно запнулся министр, поймав на себе взгляд Арчибальда.
- Я вижу, как вы исправляете, - произнес крайне деловой итальянец и Хомгера передернуло от его тона.
«Эти нотки в голосе он узнает из тысячи. Недовольство столь влиятельного человека, как Содлиани, может обратиться полнейшим крахом для любого, кто перейдет ему дорогу. И, хоть, он Бобу и не нравился, но заводить такого врага без страховки не хотелось. Сейчас нужно позаботиться о собственной заднице, а уж потом помогать пацану».