Мотивация не просто вернулась. Она стала моей сутью.
Я подошел к столу и залпом выпил воду, которую оставил Лиам. А затем съел хлеб. Я был голоден. Голоден до жизни. И до мести.
— Система, — сказал я, и мой голос был тверд, как сталь. — Активировать Боевой Режим «Чистилище». Уровень сложности: «Авто». Создать симулякр: «Хакон Мясник».
Я снова стоял на серой равнине. Передо мной, в десяти шагах, застыл он — идеальный симулякр моего палача. Хакон Мясник. Его лицо было лишено эмоций, но в его глазах я видел холодное, уверенное презрение. Он ждал.
Но на этот раз я был другим.
Мой страх, мое отчаяние, мои слезы — все это сгорело в огне моей новой решимости. Статус «Сердце Волка» был не просто строчкой в интерфейсе. Это была новая операционная система моей души. Я мог чувствовать страх, но я мог отодвинуть его в сторону, как ненужный инструмент. Я мог чувствовать боль, но она больше не парализовала меня — она стала топливом. И ненависть… о, ненависть стала чистым, холодным, бьющимся сердцем моего естества.
— Снова, — прошептал я.
И бросился в бой.
Первые пятьдесят поражений были другими. Я больше не пытался победить его хитростью. Я пытался сокрушить его яростью. Моя магия, подпитываемая ненавистью, стала мощнее. «Рой Углей» был плотнее, «Цепь Хаоса» — быстрее. Я вкладывал в каждую атаку всю свою злость.
И каждый раз я умирал.
Он был стеной. Идеальной, непробиваемой стеной. Мои усиленные заклинания разбивались о его безупречную защиту. Мои яростные атаки мечом встречали его спокойные, выверенные до миллиметра парирования. Он не просто защищался. Он использовал мою собственную агрессию против меня. Он направлял мои удары так, чтобы я терял равновесие. Он уклонялся от моих заклинаний так, чтобы они били в пустоту, сжигая мою драгоценную ману.
Он не просто побеждал меня. Он учил меня. Учил, что слепая ярость — это оружие глупца.
Цифры нарастали, как снежный ком. Каждая смерть была ударом молота. Но я больше не ломался. Я закалялся. Моя ярость утихала, сменяясь чем-то другим. Холодной, звенящей концентрацией.
После двухсотого поражения я изменил тактику. Я понял, что пытаться пробить стену лбом — бессмысленно. Нужно было найти в ней трещины.
Я перестал атаковать.
Я возродился и просто встал напротив него. Он ждал. Я тоже. Минуту. Десять. Час. Симулякр не двигался, его программа не предполагала инициативы.
И я начал смотреть. Я активировал «Понимание Структуры» и «Наблюдательность» на максимум. Я смотрел не на него, как на врага. Я смотрел на него, как на механизм. Как на идеальную боевую машину, которую мне нужно было разобрать на части.
Я начал с его стойки.«Она не академическая. Не как у стражников. Она ниже. Более "грязная". Центр тяжести смещен вниз. Это снижает скорость на длинной дистанции, но дает невероятную взрывную силу на короткой и идеальный баланс для мгновенного перехода от защиты к атаке».
Затем — его работа ног.«Он не делает лишних шагов. Каждый сдвиг, каждый поворот корпуса — все для того, чтобы сократить дистанцию или создать угол для удара. Он не бегает. Он "скользит" по полю боя, всегда сохраняя оптимальное расстояние».
И его «Усиление».«Он не окутывает себя им, как Гром. Он не держит его постоянно, как я. Он вливает его в одну точку — в кулак, в лезвие, в стопу — за мгновение до удара. Короткий, взрывной, концентрированный импульс. Максимальная эффективность, минимальный расход духа. Он не тратит силу. Он ее инвестирует».
Я умирал еще десятки раз. Но теперь каждая смерть имела смысл. Я больше не пытался его победить. Я пытался его скопировать.
Я вставал в его стойку. Мои мышцы горели, не привыкшие к такому положению. Хакон тут же убивал меня, используя мою неуклюжесть.
Я пытался двигаться, как он. Мои шаги были рваными, неточными. Он убивал меня, пользуясь моими ошибками.
Я пытался использовать «Усиление», как он. Короткими импульсами. Я не успевал. Моя реакция была слишком медленной. Он убивал меня в тот момент, когда я только начинал концентрировать «дух».
Это были самые болезненные уроки в моей жизни. Он был моим безжалостным учителем. Каждая моя ошибка каралась смертью. Каждое неверное движение — болью. Но с каждой смертью, с каждым новым возрождением, я становился немного похож на него. Мои движения становились экономнее. Моя стойка — тверже. Мои мысли — острее.
Я перестал быть Кайлом, который пытается драться. Я становился его бледной, несовершенной тенью.