— Стоять, — Хайдег замер, сканируя антураж. — Вот и он. Пока еще далеко, только вот заморгал. Проклятая сволочь, — он оглядел стену сброса, идущую все так же на север. — Если так будет дальше... То пока эта проклятая сволочь закончится, — он указал стволом в стену, — у него будет полный приоритет. Но нас, Гуммо, двое. Формально, конечно, но само число два... Само по себе, дает определенные преимущества. Ну, если говорить строго, может... Знаешь что в таких случаях делают?
Гуммо остановился рядом, тупо уставился стереоматом в Хайдега.
— В таких случаях, Гуммо, берут в угол. Как я не сомневаюсь, Гуммо, ты очень хорошо умеешь брать в угол.
— Говори что делать.
— В этой тактике есть один очень полезный аспект. Кретины в группах бывают часто, друг Гуммо. Один из берущих может быть просто «мешком». То есть просто сидеть как диспоз и собственно ничего не делать. Но даже такой очень полезный аспект не всегда эффективен. Как ты, может быть, помнишь, один раз мы уже попытались... Взять в угол.
— Нашел кого посадить, — Гуммо гигикнул. — Этого дезертира.
— Ты, Гуммо, тогда храбро воевал с пауками, тебе было не до углов, — Хайдег задумался, снова исследуя антураж. — Стена кончается через полтора километра, до него самого вектором — три. Значит когда мы выйдем из тени, он будет... — Хайдег обвел стереоматом линию горизонта. — А у нас слева есть повышение, пятнадцать метров. И в очень удачном месте. В общем, Гуммо, если ты не ступи́шь, мы его сделаем. Даже если он выиграет бой — а он его, формально, и выиграет... Мы все равно оттиснем его на север, километра на полтора. А этого нам и хватит. Успеем пройти к подошве, а там три километра наверх — и точка.
— А на точке... — Гуммо вяло гигикнул.
— Как ты прав, Гуммо. На точке — да. На точке я его кончу. Но до точки идти еще день, еще день — по болотам, и идти в зоне. Потому что все — мы пришли, все траектории в эту точку, зона со всех сторон. У меня осталось шесть явных зарядов. У тебя — три, охотник на пауков и змей. Заткнулся и двинул.
Хайдег ударил Гуммо прикладом в плечо. Гуммо поплелся дальше, спотыкаясь о камни, упавшие со стены. Они прошли еще полкилометра, когда Хайдег снова остановился. Приказав Гуммо следовать дальше до поворота стены, он свернул влево на северо-запад и стал углубляться в лес.
— На точке, — раздался, наконец, ломаный голос Гуммо.
— Стоишь, ждешь, пока взрослые не прикажут.
Хайдег, наконец, достиг подножья пригорка, деревья на котором были реже и ниже, и стал подниматься.
— Дьявол, он не уходит, — сказал Хайдег со злостью, остановившись. — Ты еще не понял, храбрец? Что у него под крышкой хватит на нас двоих и намного больше? Я на точке. Пошел вперед. Медленней!
Хайдег напряженно следил за кружком-Гуммо на схеме и за картинкой со стереомата Гуммо. Дождавшись момента, он сорвался и побежал наверх. Он не успел добежать до вершины как сфера защиты с треском рассеяла пришедший разряд. Карабин Гуммо отработал через четыре секунды.
— И что? — захрипел Гуммо.
— Не знаю!.. Поганая схема — не понятно выше он, или ниже!..
— А почему ты сам не стрелял?
— Гуммо, я сейчас вернусь и пристрелю тебя. Я тебе сорок раз объяснял, что значит «приоритет». Поэтому мы разделились, кретин! И если схема не врет, или врет хотя бы наполовину... Счет один-ноль в нашу пользу. Заочно, кретин, без выстрелов! Пошел вперед, медленно, ну!
Хайдег взбежал на вершину. Квадрат противника запылал красным.
— Гуммо, пошел! Он выпал в радиус! За угол, и просто бежишь! Бежишь и ничего не делаешь! Он сам на тебя наткнется... Дьявол!.. Это еще что такое?..
Квадрат противника разделился на два треугольника. Один треугольник продолжил движение, второй остался на месте и загорелся белым.
— Он что? Отдал карабин девчонке? Дьявол! Вот об этом я не подумал... Что он так-то рискнет! Гуммо, стоять! Откуда сейчас будут сыпаться плюшки — не знает сам дьявол! Ни с места, стоять! Он отвлечет, а она подбежит и поджа...
Ближний треугольник полыхнул синим. Новый разряд ударил по Хайдегу. Затем еще один ударил по Гуммо. Тот в панике заорал, сорвался и побежал вперед. Через восемь секунд получил новый с такого близкого расстояния, что статус ресурса защиты ушел в красную зону, мигал несколько долгих секунд, и восстановился только до желтого. Гуммо заорал сорвав голос, бросился в сторону; отбежав от каменной полосы под стенкой плато, провалился в болото.
— Хайде, тону!.. Хайде, ты где?.. Тону!..
— У тебя остался заряд, — сказал Хайдег спокойно. — Тебе лучше оставаться в болоте, Гуммо. По горло. Если вылезешь хотя бы по пояс... Надо же, тебе опять повезло! Он уходит. Тот проход мы, в общем, прогадили.
— Хайде... Ты не бросишь меня...
— Я не брошу тебя. У тебя остался заряд — целый явный заряд! Конечно не брошу...
Первый треугольник замигал желтым; затем пульсация прекратилась. Второй по-прежнему горел белым в том месте где они разделились.
— Вышел из зоны. Где девчонка — известно одному дьяволу. И, может быть, уже вышла из зоны. Одно утешает — накопитель у нее пустой. Локальный элемент больше трех разрядов не даст. Физика — она во всей Галактике физика. Иду.
Хайдег сбежал с повышения и помчался в сторону Гуммо. Через пару минут ближний треугольник запульсировал снова и, почти без промежуточной красной зоны, полыхнул синим. Хайдег только успел свернуться клубком, чтобы, упав, не сломать себе шею. Он лежал между ветвями корней, приходя в себя и пытаясь что-то сообразить.
— Хайде!.. — раздался отчаянный окрик Гуммо. — Ты где? Я тону ведь, урод!..
— Поганая схема! — заорал Хайдег в ответ. — Они не выходили из зоны! И ствол уже у него! Они где-то прячутся! Какой-нибудь камень, элементарно... Все врут, все поганые лживые твари... Животное, поганая тварь, клялся, что схема свежайшая!.. Протухла полгода назад!.. Или здесь просто не был, а врал!.. — Хайдег ударил кулаком в корень.
— Хайде, ты где?.. Я тону!..
Хайдег, наконец, собрался, поднялся, сделал шаг — и вскрикнул. От динамических травм кинестазис костюма защищал только частично; эффективность нейтрализации зависела больше от вектора силы, чем от величины. Хайдег сделал еще пару шагов и упал — колено отдало резкой болью.
— Хайде!..
— Дьявол... Гуммо, ждешь! Я, похоже, разбил колено...
Хайдег долго возился, расцепляя костюм. Кинестазис определил травму как угрожающую и применил иммобилизацию; Хайдег отключил автомат и стал обрабатывать колено вручную. Наконец все было сделано; проглотив капсулу, Хайдег снова пустился бегом, но бежать было трудно, почти невозможно — колено уже опухло, едва сгибалось. Гуммо выл без конца; он завяз в болоте по грудь и только бестолково махал руками. Наконец Хайдег вышел на Гуммо, стал на краю болота. Квадраты мигали желтым — все медленнее и медленнее.
— Уходят, Гуммо, не плачь.
Он отцепил мост и бросил фиксатор Гуммо. Фиксатор прилепился Гуммо к плечу.
— Перецепи, идиот! На клапан! На воротник!
Гуммо копошился как беспомощный щенок. Наконец, зарычал, вцепился руками в спицу:
— Тяни!
— Цепляй клемму на клапан, — процедил Хайдег сквозь зубы. Нога превратилась в бревно — ни ощущения, ни движения.
— Тяни!
— Цепляй клемму на клапан!
Гуммо, рыча, закопошился с клапаном. Он возился, рычал, ругался; наконец просунул клемму фиксатора в клапан и заорал снова:
— Тяни!
Хайдег щелкнул кольцом. Трос натянулся; упираясь ногами, буксуя в скользящей жиже, Хайдег с огромным трудом вытянул Гуммо на сушу, выволок на скальное основание, доволок до стены, упал, бросил мост, сцепил зубы.
— Дьявол... Нога совсем мертвая... Слышишь, пловец? Три минуты — привал, затем поднимаемся и идем.
— Я не пойду, — сказал Гуммо. Он дополз до стены и лежал, прислонившись спиной к обломку. — Иди сам.
— Ты твердо решил?
— Да. Я с тобой не пойду. Иди сам.
— А ты, значит, — сам? Какой-то своей дорогой?
— Не твое дело. Иди сам и сам подыхай.
— Ну, хорошо, — Хайдег тоже откинулся на обломок. — Толку от тебя было реально — два раза. Ну, три. Собрал на себя всех пауков — тоже спасибо.