Во мне поднимается необъяснимая взволнованность! Мне так нравится то, что я сейчас делаю, что невозможно передать! Я ведь хотела работать по специальности, хорошо училась, несмотря на проблемы и... сложности и владею, как мне кажется, важными знаниями, которые применяю именно сейчас. Возбуждение, забытое со времен студенческой практики, вновь бурлит в теле.
Всё это время Разумный молчит. Не перебивая слушает, что я говорю и наблюдает за моими отметками на листе. Закончив, выдыхаю и внимательно смотрю на мужчину перед собой. На моего шефа. Вспоминаю профессора Сивацкую, которая говорила, что у меня проблемы с донесением мыслей по проекту и уже мысленно себя, как маркетолога, хороню. Не впервой, честно говоря, но так же неприятно
— Хорошая идея, — озвучивает после того, как изучив набросок поближе, откладывает его в сторону, — Лаконично и со вкусом, чего-то такого я и хотел. Молодец, Соня. И я в тебе не ошибся, — усмехается, но больше себе. Самодовольный шеф. Но хвалит же! А я мурчать готова! Не зря на красный диплом впахивала! Вот, пригодилось.
— Только название ресторана я бы написала лазурным цветом, — вхожу во вкус вдохновленная похвалой, а Платон тепло улыбается мне.
На десерт нам приносят шоколадное семифредо. Никогда не ела и ума не приложу, что это такое. Ожидание проходит с опаской. И как же вкусно! Это не совсем мороженное, оно густое, тягучее и не тает на языке слишком быстро. Удовольствие растягивается, если есть совсем маленькими тягучими кусочками. Рассасывая на языке, остается приятная горчинка послевкусия натурального шоколада, а новая ложечка снова приносит сладость. Даже жмурюсь от терпкого вкуса…
Неожиданно Платон накрывает мою руку своей, а я, взглянув на него, в удивлении приоткрываю губы. Он аккуратно переворачивает руку ладонью верх и водит известные только ему узоры.
Осознаю, что только сейчас мысленно назвала его по имени. До этого момента я неосознанно избегала подобного.
Наши действия кажутся мне забавными и совершенно не вяжущимися с этим серьёзным мужчиной, каким я привыкла видеть его на работе. Сейчас я верю, что мальчишкой он воровал соседские яблоки, потому что в глазах вижу озорные искорки.
Смелею. Вытягиваю вперед указательный палец и рисую на его ладони. Он не сопротивляется, а потом переплетает наши пальцы. Вот тут улыбка спадает с моего лица и мысли в голове путаются. Плавно забираю руку и кладу на свои колени.
— Я думаю, нам пора, — говорю тихо, но твёрдо смотрю в глаза. Разумный кивает и расплачивается по новомодной системе qr-кода.
Нас снова встречают хостес. Одна подает одежду, другая интересуется как прошел вечер. Хорошо, наверное, но последние минуты внесли сумбур. Выходим в прохладу позднего вечера, переходим дорогу и садимся в автомобиль.
— Многие рестораны отказываются от бумажных меню в угоду техническому прогрессу, — говорю, когда мы выезжаем на трассу в желании вернуть рабочий тон.
— Тебе нравится? — он отрывается от дороги, и мы сталкиваемся взглядами.
— Честно? Нет. Исчезает какой-то шарм, — неопределенно пожимаю плечом.
— Я согласен.
На этом беседа окончена. Не знаю, что сказать, поэтому молча смотрю в окно. Опускаю стекло и вдыхаю холодный воздух. Прикрываю глаза и откидываюсь на сидение. Это позволяет не смотреть на Разумного, но и мне не видно смотрит ли он на меня. Открываю глаза и все-таки смотрю. Его руки на руле, на левом запястье те самые часы с непроизносимым названием. Он сосредоточен и спокоен, но, когда смотрит на меня снова, серые глаза вспыхивают.
Подъехав к нужной высотке, Платон глушит мотор.
— Спасибо за вечер, — первой нарушаю молчание.
— Тебе спасибо. Компания была более, чем приятная.
Он берет мою ладонь и подносит к губам, оставляя поцелуй на тыльной стороне ладони. Мой вдох выходит почему-то слишком шумным, серые глаза напротив сужаются, он все ещё держит мою руку в своей, когда пальцы другой касаются моего подбородка.
Ситуация становится опасной. Уровень опасности красный!
— Доброй ночи, Платон, — говорю, перед этим предательски сглотнув. И судя по тому, как его глаза прошлись по моему горлу, не замеченным этот жест не остался.