Жилку на шее даже искать не пришлось, хватило одного прикосновения. Живые так не лежат, да и не пахнут. Лето в самом разгаре, а труп здесь походу с утра остывает. Хоть и в теньке, но всё равно жарко, да и обделался он. Несмотря на предсмертную маску, хромого я узнал сразу, можно сказать по походке, несмотря на то, что трости при нём не было, да и не милый он мне, хотя галифе носит. Наган валялся около тела, так что подтверждение моей версии обнаружилось сразу. Из ствола пахло сгоревшим порохом, а все гнёзда барабана оказались заряжены. Пришлось провести беглый досмотр жмурика, в результате я обнаружил с десяток запасных патронов в испачканной кровью коробке, а также початую пачку папирос — «Герцеговина флор». Хрена себе у нас всякие штафирки живут! Хотят герцеговину курят, хотят в жопу себе стреляют. Этот вон тоже самострел, одна пуля попала ему в правую руку, а вторая в бочину. И если правую руку он перевязал и даже жгут из своего ремня наложил, то рану на правом боку мог только левой рукой зажимать. А какой от этого толк? Кровотечение наверняка было внутреннее.
Ворочать тушку и обшаривать все карманы я не стал, пускай этим занимаются специально обученные люди. Прихватив один патрон из коробки и пачку папирос для сравнения с образцами, оставляю всё как и было, и возвращаюсь обратно, идя от забора и заломив пару веток на всякий случай, вдруг потом не найду место, хотя с другой стороны — не проблема, потом нужно будет просто пройти вдоль забора. Спрятав улики в третий тайник, деревьев в лесопарке хватает, дятлы своё дело знают и короедов уничтожают, иду в столовую. Трупу уже ничем не поможешь, да и убежать он не сможет, а остаться без ужина можно запросто.
Всё остальное было уже делом техники, о находке я рассказал только Лёхе-танкисту, и после ужина мы небольшой компашкой пошли прогуляться по парку, чтобы случайно найти жмурика. Они пошли, меня же вызвал к себе военком госпиталя — батальонный комиссар Реутов для беседы, как он пояснил. Так что алиби я себе обеспечил, рассказав Лёхе, где примерно нужно искать, так как труп находился неподалёку от лаза в заборе, и об этом я догадался, возвращаясь обратно. В общем, чекистам снова нашлось чем заняться до темноты. Как потом выяснилось, уехали они далеко за полночь, прихватив с собой труп хромого и кое-кого из обслуживающего персонала госпиталя, оставив в залог своего человека.
После успешной операции Пацюк остался отходить от наркоза, да и лечиться наверняка здесь же будет, госпиталь-то отнюдь не простой, а привилегированный, в основном для командного и начальствующего состава от капитана и выше. Рядовые, сержанты и несколько Ванек-взводных в званиях самых младших из лейтенантов, оказались здесь чисто случайно. Как позже выяснилось, комиссар Реутов впечатлился, и когда в сортировочном госпитале распределяли очередную партию из санитарного эшелона, предложил разместить в доме отдыха настоящих бойцов и командиров, а не тыловых крыс с афедронными ранениями. Фронтовые «офицеры» здесь тоже лечились от ран, но много было и просто больных, в основном с Брянского фронта и тыла.
Лечили нормально, — а вот кормили? Вроде по норме, но по какой-то уж больно ограниченной. Так что простых бойцов кормили по голой норме, зато непростой командный состав ещё и доппаёк получал. Одно радовало, вместо махорки папиросы давали всем без исключения. И если обычную больничную еду ещё можно испортить так, что добавки вряд ли захочется (зато свинкам больше достанется), то папиросы — какие получали на складе, те и давали. Вот и пришлось выкручиваться, чтобы разнообразить досуг и обеспечить своих мужиков витаминами. Не куревом, а овощами, сухофруктами, семечками, орехами и прочим, что можно выменять у местных на табачок по ценам чёрного рынка. Всё добытое сдавали в общий котёл, оставляя добытчикам десять процентов на личные нужды, а затем делили по-братски, решая, на что потратить. Кто хотел выпить, скидывались и шли за горилкой, кто не хотел, тот менял на морковку или орехи. «Казино» открывалось за пару часов до ужина, желающие могли так развлекаться и после, но после ужина как правило заводили патефон и начинались другие мероприятия.