Кликнул извозчика, поехал в лучший ресторан и, войдя в освещенную залу, был встречен низкими поклонами метрдотеля.
– Давненько не изволили… забыли нас, Вадим Григорьич. Николай! Стол получше господину Зайцеву. Пожалуйте-с!
На эстраде играл какой-то дамский оркестр.
Решив твердо, что завтра с утра нужно уехать, Колесакин сегодня разрешил себе кутнуть.
Он пригласил в кабинет двух скрипачек и барабанщицу, потребовал шампанского, винограду и стал веселиться…
После шампанского показывал жонглирование двумя бутылками и стулом. Но когда разбил нечаянно бутылкой трюмо, то разочаровался в жонглировании и обрушился с присущим ему в пьяном виде мрачным юмором на рояль: бил по клавишам кулаком, крича в то же время:
– Молчите, проклятые струны!
В конце концов он своего добился: проклятые струны замолчали, за что буфетчик увеличил длинный и печальный счет на 150 рублей…
Потом Колесакин танцевал на столе, покрытом посудой, грациозный танец неизвестного наименования, а когда в соседнем кабинете возмутились и попросили вести себя тише, то Колесакин отомстил за свою поруганную честь тем, что, схвативши маленький барабан, прорвал его кожу и нахлобучил на голову поборника тишины.
Писали протокол. Было мокро, смято и печально. Все разошлись, кроме Колесакина, который, всеми покинутый, диктовал околоточному свое имя и фамилию:
– Вадим Григорьич Зайцев, инженер.
Счет на 627 рублей 55 коп. Колесакин велел отослать к себе на квартиру.
– Только, пожалуйста, послезавтра!
Уезжал Колесакин на другой день рано утром, веселый, ощущая в кармане много денег и в голове приятную тяжесть.
Когда он шел по пустынному перрону, сопровождаемый носильщиком, к нему подошел высокий щеголеватый господин и строго сказал:
– Я вас поджидаю! Мы, кажется, встречались… Вы – инженер Зайцев?
– Да!
– Вы не отказываетесь от того, что говорили на прошлой неделе на журфиксе Заварзеевых?
– У Заварзеевых? Ни капельки! – твердо ответил Колесакин.
– Так вот вам. Получите!
Мелькнула в воздухе холеная рука, и прозвучала сильная глухая пощечина.
– Милостивый государь! – вскричал Колесакин, пошатнувшись. – За что вы деретесь?..
– Я буду бить так всякого мерзавца, который станет утверждать, что я нечестно играю в карты!
И, повернувшись, стал удаляться. Колесакин хотел догнать его и сообщить, что он не Зайцев, что он пошутил… Но решил, что уже поздно.
Когда ехал в поезде, деньги уже не радовали его и беспечное веселье потускнело и съежилось…
И при всей смешливости своей натуры веселый Колесакин совершенно забыл потешиться в душе над странным и тяжелым положением инженера Зайцева на другой день.
Два мира
Два человека шли по пыльной, залитой светом луны улице города Чугуева и беседовали:
– Так, значит, так-то, брат Перепелицын…
– Именно так, Никеша.
– В Питер, значит… Только как же ты поедешь, если не знаешь, что там еще с тобой будет?
– Это пустяки! Я сегодня уже написал моему питерскому приятелю Шелестову, чтобы он узнал как и что. Скажем, три дня письмо туда, три дня – ответ обратно. Ну… да день ему на справки. Итого – через неделю получу.
Два человека лежали на диванах в большой меблированной комнате, выходившей окнами на шумную петербургскую улицу, и тихо беседовали:
– Сегодня Стрелка, завтра – Стрелка. Сегодня Аквариум, завтра – Аквариум… Скучно, брат Шелестов… Правильно сказал великий психолог Гоголь: скучно жить на этом свете, господа!
В дверь постучали.
– Вам письмо, господин Шелестов!
– От кого это? – лениво спросил приятель Шелестова, забрасывая ногу на спинку дивана.
– Недоумеваю… Гм… Какой-то Перепелицын… Чего ему нужно, этому удивительному Перепелицыну? Ага! Из Чугуева… Припоминаю Перепелицына! Был такой человек, с которым мы во дни оны играли в перья и воровали огурцы на огородах.
– Наглец! – сказал, зевая, приятель Лошадятников.
– Не хочет ли он теперь, под угрозой раскрытия этих хищений, шантажировать тебя?
– «Дорогой Петруша! Ты, конечно, страшно сердит на меня за то, что я за эти шесть лет не удосужился написать ни строчки, но что поделать – такова уж городская шумная жизнь. У нас, в Чугуеве, очень весело – недавно приезжал цирк и играла малороссийская труппа. Очень хорошо играли. Могу сообщить новость, которая тебя очень удивит: Пальцев разошелся с женой и живет теперь с акушеркой Звездич».
– Кто сей Пальцев? – спросил Лошадятников.
– Понятия не имею!
– Так что выбор акушерки Звездич и ее дальнейшая судьба тебя не заинтриговывает?