Передергиваю плечами, вспомнив тот тон.
Ну, пускай секретарь меня и не боится, зато при ее виде дрожат все сотрудники офиса, просто натурально по углам прячутся. Так что я избавлен от излишних визитов.
Я понимаю, чего хотела моя женщина, советуя мне такую сотрудницу, но в итоге я, можно сказать, оценил ее усилия.
Заканчиваю ужин из двух блюд, которые заказала еще Карина и мимоходом отмечаю, что моя женщина не притронулась ни к одному из них. Что это значит? Токсикоз?
Эта мысль не отпускает по дороге обратно.
Набираю первое сообщение:
“Ну как ты?”
В ответ молчание.
Всю дорогу, пока я стою в пробке в салоне такси, рука так и тянется к телефону – проверить, есть ли ответ.
Наконец, я не выдерживаю уже у самого дома.
Глухо.
“Карин, я хочу знать, что сказал врач” – набираю пару раз это сообщение, а потом стираю его. Стою у ворот своего загородного коттеджа как мальчика какой-нибудь и мечусь между опцией “отправить” и опцией “забить и пойти расслабиться”. Какая-то внутренняя тревога не дает переступить порог и забыть обо всем, что я видел в ресторане.
Я ведь правда очень хотел ребенка. Что если, моему малышу нужна помощь прямо сейчас? Воображение рисует дурацкие картины: вдруг Карину увезли в операционную и она попросту не может дотянуться до сотового, который остался в палате. Но тогда ведь мне написала бы ее мама – ведь она отлично знает, что на ребенка я денег не собираюсь жалеть.
Наконец мой сотовый вздрагивает. Сообщение с неизвестного номера.
“Вот телефон Алены. Нужно чтобы вы согласовали время мероприятия”.
А, это мой пиар отдел.
Мне трудно понять, что именно я сейчас чувствую. Плечи опускаются. Усталость придавливает меня как плита, когда я понимаю, что сегодня мне предстоит еще одно неприятное дело. Стоит только вспомнить лицо бывшей, когда я там у ее двери зависал, сразу становится понятно с какой эмоцией она воспримет мой поздний звонок или сообщение.
Решаю отложить это хотя бы на пару минут.
Открываю ключами дверь. Включается автоматическое освещение. В ноги бросается мой пес Корсар.
– Привеет! – радуюсь я этому слюнявому чуду.
Вдалеке прогуливается кот, давая понять своим ревнивым взглядом, что я задержался дольше обычного.
Какое-то время я целую и глажу мой лохматый зоопарк и на миг ловлю себя на мысли, что в последнее время меня, похоже, искренне любят только они.
Корсар валит меня на пол, придавливая своей жилистой тушей. Чешу разбойника за ушами, а у самого неожиданно промелькивает воспоминание о блоге Алены.
Я ведь собирался уйти от Карины ровно три месяца назад. Меня утомили вечные качели от холодности до страсти. В какой-то момент я понял, что забыл как это, чувствовать себя любимым.
С Аленой мы совсем ничего прожили. Она студенткой въехала в мою холостяцкую квартиру и через три месяца мы уже поженились. Я почти не помню того, как это было. Только кофе по утрам, которое мы пили вместе, разговоры на кухне. Тогда мне казалось, что наш дом был залит светом.
А сейчас у меня такое чувство, что повсюду темнота.
Выбираюсь из-под пса, потому что чувствую, что на сотовый пришло сообщение.
А нет, это не от моей женщины.
Это пишет секретарша и банк.
Списание со счета. Ощущаю желание кинуть сотовый в стену – не верится даже, что я спустил сегодня столько денег вникуда ну и информация о том, что кольцо, которое арестовано моей бывшей уникальное радости не добавляет – подделывать его работа неблагодарная.
Набираю сообщение Алене.
“Не надумала вернуть пропажу?”
Ч-черт! Я веду себя как десятилетний мальчик! Закатываю глаза и отправляюсь на кухню. Мне срочно нужно выпить чего-нибудь бодрящего и, возможно, записаться к врачу – бедное мое колено.
Ответ приходит неожиданно, когда я уже налил себе свежевыжатый апельсиновый сок и сел за барную стойку.
“Каширский, я только по делу буду общаться”
Проверяю сотовый и нахожу, что дурацкое сообщение все-таки ушло.
Откидываюсь на спинку стула и понимаю, что на миг мне все-таки становится легче. Я устал жить один в этой пустоте и тишине, в доме, доставшемся мне от отца. К сожалению, мама умерла от онкологии еще когда мне было семнадцать. Других детей в семье не было, хотя их все очень хотели, и я, признаться, винил во всем отца. Думал, что это он вынес мозги моей маме своими постоянными ограничениями и требованиями, поэтому она постоянно лежала по больницам.
А я привык к одиночеству.
Кручу сотовый на столе.
Точнее, думал, что привык.
“У меня к тебе дело”, – беру телефон и набираю Алене.
Вижу, что сообщение прочитано и от этого немного теплеет внутри. Совсем не то, к чему я привык с Кариной.