– Да, о росте цен я знаю, – задумчиво кивнул Ахмет-хан. – А не знаешь, как в горах наших сейчас?
– Говорят, тоже непросто, – пожал Матвей плечами. – Ты никак решил своим весточку передать? – на всякий случай уточнил он.
– Нельзя мне, – скривился толмач. – Они ведь думают, что я в столице служу и что занят шибко, потому и не приезжаю.
– Что, и письма прислать нельзя? – удивился парень.
– Письма мои через нашу службу идут. Тут тоже своя механика имеется, – туманно отозвался разведчик.
– Ага, чтоб, значит, вроде как из столицы, – сообразил парень, изображая усиленную работу мысли.
– Приятно с тобой беседовать, Матвей, – тихо рассмеялся толмач. – Соображаешь быстро и понимаешь многое. Эх, тебе б образование доброе, думаю, уже б серьёзный чин имел.
– Молод я для чинов, – хмыкнул парень. – В нашем государстве умной головы мало. Надо ещё и в знатной семье родиться, чтобы хоть какую карьеру сделать. Тебе ли того не знать?
В Тебриз сотня вошла победителями. Оглядывая с сёдел знакомый лагерь, где всё так же сновали иностранные солдаты и прохаживались их надменные офицеры, Матвей чувствовал, как губы его самопроизвольно складываются в презрительную усмешку. Впрочем, брошенный на соратников взгляд ясно показал, что такое отношение не у него одного. Казаки двигались по лагерю не спеша. Ровным, походным шагом.
Усталые, запылённые, но всё ещё готовые и к драке, и к пьянке, они сделали то, на что не смогли решиться представители иностранных держав. Прошли там, где они побоялись пройти, и узнали то, о чем они могли только догадываться. В общей сложности казачья сотня прошла по территории трёх государств, миновав более шести сотен вёрст. Карты, с пометками сотника о колодцах и тропе вдоль турецкой границы, для объединённого штаба Антанты должны были стать настоящим сокровищем.
Так что, едва только генерал Самсонов принял от сотника Гамалия рапорт о выполнении задания, как тут же последовала команда. Сотнику и господам подъесаулам отправиться для беседы в штаб, а всем остальным заняться обустройством лагеря. Проводив командиров взглядом, Матвей устало вздохнул и, оглянувшись, негромко скомандовал:
– Спешиться. Баста, браты. Мы своё дело сделали. Теперь осталось только дождаться, чего генералы скажут.
Казаки привычно занялись делами. Выводить и отереть коней, собрать топливо для костров, сложить очаги для кострища и просто убрать камни с тех мест, где собирались ночевать. Уже успела вскипеть вода для чая, когда рядом с костром десятка словно из-под земли появился Ахмет-хан. С благодарным кивком приняв у кашевара кружку с напитком, он присел на камень и, тяжело вздохнув, негромко сообщил:
– Вот и всё, друже. Я своё дело сделал, пора и честь знать.
– Уходишь, – Матвей скорее не спрашивал, а констатировал факт.
– Угу. С вами весело было, а мою службу за меня никто не справит.
– Оно понятно.
– Вот, держи, – ещё тише вздохнул толмач, протягивая Матвею свёрнутый клочок бумаги. – Там всё написано. Возникни нужда, там меня и ищи.
– Благодарствуй. А про меня ты и так всё знаешь. Надумаешь в наши края, милости просим. За моим столом тебе всегда и хлеб и вода найдутся, – добавил парень, вспомнив старинное горское присловье.
Горцы никогда не станут делить пищу и воду с врагом. И уж тем более не впустят его в дом. Так что слова Матвея прямо говорили, что в случае нужды разведчик всегда найдёт у него защиту и кров. Аккуратно отхлебнув из кружки, Ахмет-хан благодарно склонил голову и, грустно улыбнувшись, посетовал:
– Прости, брат, но, к моему стыду, не могу ответить тебе тем же.
– Знаю, – едва заметно улыбнулся Матвей. – Даст бог, однажды ты вернёшься, и тогда мы устроим большой той. Напьёмся и станем вспоминать, как прятались под бурками от самума и пытались заплести мозги местным бандитам.
– Дай-то бог, – вздохнул Ахмет-хан, поднимаясь.
Матвей встал и уже собрался просто пожать ему руку, но толмач вдруг крепко обнял его.
– Благодарствуй за всё, брат, – дрогнувшим голосом прохрипел разведчик. – И за помощь, и за тепло душевное. Храни тебя Всевышний.
Хлопнув парня оп плечу, Ахмет-хан круто развернулся и быстрым шагом растворился где-то среди шатров и палаток.
«Вот тебе и офицер, – мысленно проворчал Матвей, глядя ему вслед. – Эх, не будь он на службе, могли бы и подружиться крепко».