Демокрит выдвинул теорию атомного устройства мира потому, что древние греки пользовались алфавитным письмом.
Итак, мы столкнулись с новым интеллектуальным вызовом: Ровелли устами Демокрита учит нас тому, что развитие человеческого социума и инструментов коммуникации позволяет создавать метафоры, с помощью которых мы способны совершать мыслительные прорывы в естествознании.
Развитие естественных наук легче понять, зная историю культуры человеческой цивилизации.
Путь к полезным знаниям и многим практическим изобретениям, являющимся результатом развития естествознания, очевидно, ведет многими окольными тропами и изобилует резкими противоречиями. К сожалению, чем дальше, тем меньше люди склонны это понимать. Тем не менее, вывод однозначен.
Чтение, расширяющее и углубляющее словарный запас, является одной из основ мышления.
Однако это не единственно возможный и даже не единственно правильный способ чтения. Люди читают по-разному, и у каждого способа есть свои недостатки и преимущества. Подробнее об этом – в кратком экскурсе в историю.
Читая тексты, в которых нам встречаются новые слова, словосочетания и ментальные связи, мы углубляем и расширяем словарный запас. Такое чтение называется углубленным. Новые слова, старые слова с новыми значениями и иными ментальными связями – главное условие творческого мышления. Таким образом, углубленное чтение – это тренировка мышления.
Краткий экскурс в историю: как процесс чтения менялся со временем, или почему плыть против течения порой даже полезно
На заре западной цивилизации, в стародавние времена, когда грамотных было раз-два и обчелся, все то, что мы теперь называем литературными произведениями, исполнялось вслух рассказчиками или чтецами. Примерно так же в средневековых монастырях во время трапезы вслух читали Священное Писание. Еще сотню лет назад у нас и в других странах Европы люди собирались по вечерам в том или ином доме, чтобы послушать чтеца, – им, как правило, был единственный грамотей-односельчанин, умевший бегло читать.
Книги стали общедоступным благом только в ХХ веке.
В отличие от чтения про себя, при групповом чтении вслух нельзя, не причиняя неудобств другим, отрегулировать скорость прослушивания, остановиться, чтобы поразмыслить, или вернуться к исходной точке, если что-то забылось или недопонято. К тому же чтец обычно сам решал, что именно читать. А поскольку в Античности и Средневековье текстов было мало, одни и те же произведения читались по нескольку раз.
Такой способ чтения профессионалы называют контролируемым интенсивным чтением.
Этот способ чтения начал вымирать уже во время промышленной революции. В то время был изобретен паровой печатный станок, позволявший печатать книги быстрее и в гораздо больших количествах. Параллельно этому развитие торговли и промышленности требовало, чтобы как можно больше людей умело читать и писать, и многие европейские страны стали вводить обязательное начальное образование. Новоиспеченным читателям, грамотным, но относительно необразованным, хватало денег и свободного времени, чтобы читать на досуге, что порождало новые литературные жанры для массового, зачастую легкого, но тем не менее индивидуального чтения. Люди стали читать самостоятельно, с удобной для себя скоростью и без постороннего контроля в выборе книг. В то же время развитие полиграфических возможностей и издательского дела год от года увеличивали предложение книжной продукции для потенциальных читателей. В результате к людям попадало больше книг, чем они могли прочесть. Романы, стихи, сказки, пьесы, политические и философские произведения, иногда даже порнография – все эти книги, у которых было все больше и больше авторов и издателей, стали листаться и прочитываться бесконтрольно, а интерпретироваться так, как заблагорассудится читателю. Таким образом, чтение стало либо средством развлечения, либо инструментом социальной мобильности, либо питательной средой для бунтарских мыслей. Без печати и распространения грамотности не было бы ни французской, ни русской революции. Поэтому технологии печати и развитие грамотности в значительной степени способствовали зарождению как индивидуализма, так и коллективных социальных движений.