– Сказала же, что нервничаю! – заклинило меня.
– А раз нервничаешь, пропиши себе порцию валерьянки, – посоветовала Хлоя. – Или давай я тебе таблеточку дам? Даже две.
– Она на меня не действует! – пожаловалась подругам на странное состояние своего организма. – На меня вообще ничего не действует, даже алкоголь! – В мою комнату в это время заглянула взволнованная Селена и стала перемигиваться с девчонками, думая, что я не вижу ее ужимок. – Лен, заходи, – позвала ее к нам, – ты в зеркале отражаешься…
Она немного смутилась, стрельнув на меня глазами через зеркало.
– Вот, – в дверь, следом за ней протиснулась Ванесса, держа в руках огромную корзину с… подснежниками, – принесли…
Все дружно ахнули, глядя на это великолепие. Даже парикмахерша-маньяк отпустила мои волосы, любуясь нежными цветами.
– Настоящие, – пролепетала Хлоя, едва касаясь лепестков пальцами. – Откуда это?
– От Жозефины, – призналась я, размышляя: радоваться такому подарку или негодовать? – Я с ней пошутила, а она… Охлореть…
– Ну-ка, ну-ка, – оживилась Хлоя, – расскажи, чего ты там бедной Жозефине наговорила?
– Бедной… – буркнула недовольно. – Около месяца назад она прислала мне письмо на компер с наглым вопросом, что подарить нам с Вольфом на свадьбу. Ну я и ответила, что подарком, а заодно и пропуском на нашу свадьбу для нее будет большая корзина настоящих подснежников. Кто же знал, что она расшибется и раздобудет в середине зимы эти самые подснежники?
– Ты что, сказок в детстве перечитала? – хмыкнула Леда. – Додуматься до такого… Подснежники!
– Ваше Высочество, – влезла в наш разговор парикмахерша, – как вы смотрите на то, чтобы украсить этими прекрасными цветами прическу? Мне за всю жизнь еще ни разу не доводилось украшать невест подснежниками! Да и не только невест.
– Точно! – воскликнула Селена. – Я подшаманю сейчас, чтобы они не завяли, и ты будешь просто великолепна!
– Ладно, – неуверенно согласилась я, – раз вы считаете, что будет хорошо…
– Будет замечательно! – уже вовсю разошлась Ленка. – А мне можно один цветочек в прическу?
– И нам! – подхватили ее идею остальные подруги.
– Это будет очень стильно, – с профессиональной гордостью заявила парикмахерша. – Сейчас я украшу голову невесты, а потом займусь подружками. Присаживайтесь, леди!
Подснежники в моих черных волосах смотрелись бесподобно. Даже мне понравилось. А что уж говорить о девчонках. Они разве что не пищали от восторга.
– Только я никак не могу понять, – заявила Леда, разглядывая свое отражение, – где Жозефина умудрилась раздобыть такое количество цветов? Сейчас же не сезон.
– Так спросить ее надо, – отозвалась Ванесса. – Сейчас позову ее к нам, и мы все узнаем из первых рук.
Она отправилась разыскивать так поразившую нас Сороку, а я стала обряжаться в платье, пока было время. Мне не хотелось, чтобы Жозефина видела меня полусобранной.
Платье, если его можно было так назвать, было поистине верхом высокого искусства. Все, что находилось выше пояса, еще могло называться платьем. У него имелись длинные рукава, закрывающие руку до середины ладони, отделанные тонкими необычными кружевами, очень напоминавшими пушистый иней на ветках. Лиф плотно облегал фигуру от шеи до середины бедер и был отделан теми же кружевами. В общем, сверху я была похожа на снежную королеву. А вот низ состоял из двух предметов: юбки, сделанной из многочисленных разрозненных клиньев, некоторые из которых также были словно усыпаны инеем, и брюк. Так папа-король позаботился об удобстве моего пребывания в песках. Сняла юбку – в Темсарию! Надела юбку – в Фонландию! К наряду прилагалась меховая пелерина, дабы мое Высочество не простудилось.
Когда я облачалась в верхнюю часть платья, мою правую руку неожиданно перехватила Хлоя, озадаченно глядя на запястье.
– Что это? Татуировка? – взволнованно поинтересовалась подруга.
– Угу… – сделала неудачную попытку высвободить руку, но ее тут же поймала в цепкий захват Леда. У-у-у, носительница бежевых поясов, хлор вырвешься!
– Это ты в том мире сделала? – Хлоя смотрела на меня осуждающе.
– Нет, это супружеский знак хиппов, – подняла на подругу извиняющийся взгляд. Надо было им сказать раньше, не было бы сейчас у них шока.
– Петра, это же на всю жизнь! – воскликнула Леда, разглядывая мое запястье.
– Ну да… А что тебя беспокоит?
Я, конечно, понимаю, что в жизни бывает всякое. Люди влюбляются, женятся, иногда – расходятся. О последнем, разумеется, думать в день свадьбы не хочется. Но когда вопрос ставится ребром: жизнь с татуировкой или скорая гибель с неисписанной кожей, то не больно-то будешь задумываться. Правда, помнится, меня об этом никто не спрашивал…