Утром следующего дня, когда мысли на счет молодой девушки утихли после сна, я вновь окунулся в людское море под землей. Словив себя на мысли, что эта встреча могла быть раз за всю жизнь, я не придал более значения, а потому как ни в чем не бывало принялся читать роман. Через несколько станций народ забился до того плотно, что читать можно было только с вытянутой вверх рукой, а потому мною было принято решение отложить эту затею, продолжив ехать со своими мыслями наедине. И каково было мое удивление случайно заприметить ее в соседнем вагоне. Она ехала тоже в конце, только что в этот раз, равно как и я, стояла у двери, упершись в стекло и думала о чем-то своем. Среди разношёрстной публики, которая перекрывала обзор, мне все же удавалось краем глаза наблюдать за ней. На ум приходила мысль, что я могу спокойно лицезреть этот идеал красоты, не боясь при этом быть осужденным за пристальное разглядывание девушки. На кольцевой вагон опустел наполовину, таким образом дав возможность вновь вернуться к чтению. Но желания продолжать читать не было. Мой взор по-прежнему был прикован к юной особе, что также свободно встала в вагоне, начав копошиться в сумке. Наглость брала высокую планку, а потому я все же вернулся к чтению, решив не искушать судьбу. Когда же пришла пора выходить, я мимолетно бросил взгляд в ее вагон. Она сидела с краю, что-то записывая в тетрадь. Голова ее медленно приподнялась и направилась в мою сторону. Впервые мы встретились взглядом и, честно говоря, в этот момент я познал весь смысл слова «стыд». Резко отвернувшись, я молил о том, чтобы машинист как можно быстрее довез до станции. И даже несмотря на то, что сейчас я глядел в свое отражение на стекле, где было написано подтертой временем краской «не прислоняться», в голове все еще проецировалось ее лицо, которое на меня наивно-вопросительно смотрит.
Новое утро, новый рабочий день. В этот раз хоть и немного, но придавало радости то, что сегодня пятница. Народ, как всегда, занял все «козырные» места у края в вагоне, потому пришлось по обычаю ехать стоя. В этот раз я ехал, прислонившись спиной к двери и не видел, что происходило в соседнем вагоне. Проехав половину пути, мы остановились в тоннеле. Машинист сообщил о том, что по техническим причинам поезд задерживается и просит сохранять спокойствие. Я стоял по обычаю уткнувшись в книгу, вкушая тишину, нарушаемую перелистыванием страниц, да слабым гулом подземных кабелей. В какой-то момент я машинально повернулся плечом к стеклу и посмотрел, что происходит в соседнем вагоне. Увиденное мной, заставило впасть в ступор, словно будучи находясь в теплой постели, с меня стащили одеяло и окатили ледяной водой. В таком же положении стояла она, внося заметки в тетрадь. Нас отделяло друг от друга две межвагонные двери, а по сути, около метра, если не меньше. Оторвавшись от написания, она поправила очки и, аналогично мне, удивилась, увидев меня. Мы смотрели друг другу в глаза, толком не понимая, что и делать. На ее лице не было злости или какого-либо осуждения. Может, она и сама была несколько озадачена тем фактом, что мы не первый день пересекаемся в метро в одно и тоже время. Как бы там не было, но я решил, что сейчас выпадает случай, когда можно попробовать познакомиться. Я наспех достал из рюкзака карандаш и на внутренней обложке книги написал свое имя с вопросом о знакомстве. Ткнув ее стекло, я стал ждать ответа. Она прочла мое послание так, словно читала какую-нибудь статью о научных открытиях. В ее глазах какое-то время стояла беспокойство и одновременно желание продолжить общение. Посмотрев на меня, она решалась что-то сделать, по ней это было видно. В конечном итоге она уткнулась вновь в свою тетрадь и начала там что-то также быстро писать. Наконец, спустя томительные секунды ожидания, она проделала то же действие, что и я с книгой. На тетрадке крупными печатными буквами было написано ее имя, номер телефона и время, после которого можно позвонить. На ее лице промелькнула улыбка. Еще никогда я не был так счастлив, как в этот день.
***
Майское солнце озаряет лучами кабинет, в котором еще несколько часов назад сидели ученики. Закончив проверять контрольные, я вновь встала у окна, наблюдая за тем, как вокруг футбольного поля по дорожке бегает парень. Едва потеплев в апреле, он начал регулярно совершать пробежки. Тогда я не особо придавала этому значения. Каждый год кто-то занимается спортом у нашей школы. Однако он почему-то привлек мое внимание. Когда он пробегает мимо школы, из окна можно отчетливее его разглядеть. На вид ему столько же, сколько и мне, хотя внешность бывает обманчива. Второй год обучения средних классов для двадцатичетырехлетней девушки - занятие весьма напряженное по степени загруженности и моральному износу. Смотря на молодого человека со стороны, невольно задумываешься над тем, как ему только хватает времени на все. А впрочем, откуда мне знать? Могу предположить, что работает он по гибкому графику, поскольку вижу я его через каждые два дня. Два дня тишины и два дня пробежек под моими окнами. Облегающая черная майка выделяет его рельеф, что невольно вводит в ступор, порождая в голове непотребные мысли. Однако он хорош. Иногда он бегает с голым торсом, отчего зрелище становится только интереснее. Как-то я пыталась его поймать, когда уходила с работы, но он оказывался быстрее меня. В итоге я по обычаю брела в сторону дома одна со своими мыслями. Принимая ванную в комнате, покрытым белоснежным кафелем, хочется видеть в ней не только себя, но и еще кого-нибудь…Впрочем, если бы не моя специфика работы, то скорее всего нежилась бы в объятиях своего возлюбленного или даже мужа. В школе нет молодых преподавателей мужского пола, что временами поистине огорчает. Может поэтому меня привлек этот молодой человек? Может быть. Сложно сказать, какие чувства я испытываю, смотря на него. Да и были бы они. Как – то на днях, когда объект моих наблюдений пробегал под окнами, он бросил свой взгляд в мою сторону. На запыхавшемся лице не было ни одной эмоции. Он просто побежал дальше. На следующем кругу он вновь посмотрел в окно. Мне кажется, спустя полтора месяца, он что-то начал подозревать. В один из дней, когда мне довелось уйти пораньше, я встретила его у входа на территорию школы. Рядом с ним я казалась если не маленькой, то на голову ниже точно. Широкие плечи закрывали обзор. Для меня это была стена, но зато какая! Он посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать, но в итоге просто прошел мимо. Проводив его взглядом, я побрела в сторону дома. На половине пути ко мне пришло осознание, что ключи от дома остались в кабинете и, кляня себя за то, что не проверила сумку перед выходом, пошла обратно. Ключи лежали на столе. Взяв их, я вновь уставилась в окно, где бегал он. Если бы не кабинет, а, допустим, квартира, из которой за ним можно было бы наблюдать, я бы дала рукам вольную. Однако сейчас рассудок взял вверх над либидо. Застыв на мгновении перед окном, он подбежал к нему и стал вопросительно смотреть. Рукой он сделал жест открывания окна, чему я последовала.